Во всем виновата Любовь?! (СИ)

Плюшевые существа снаружи, а внутри обычные люди сложили большие коробки в праздничной упаковке возле двери и, поклонившись напоследок, удалились. С их уходом, меня накрыла паника. Забежать в дом? И что дальше, прятаться за папу как маленький ребенок? Или получить… что? Пощечину? Драку?Неприятную беседу? Может что-нибудь похуже? Я не знала, но героически осталась на месте, тихо закрыв за собой дверь.

– Страшно? – спросила тень.

– Смотря с какой целью ты пришел.

Вроде и сказала нормально, даже голос не дрогнул, а в душе наоборот носился ураган . Я бы сейчас с удовольствием сбежала снова, чтобы не видеть его, того кто вышел из своего укрытия.

Когда я Лешу в мыслях называла тенью, не думала, что это окажется настолько правдивым. Он ведь был сейчас именно похож на нее, на бледное приведение с впалыми щеками. Грустные и в тоже время ошалелые глаза. А улыбка его, ужасающая, непохожая на ту, которую когда-то видела я. Он похудел, кажется, вытянулся еще сильнее, хотя куда уж там. На него было страшно смотреть. Весь его вид, все эти изменения…. Это только моя вина.

– Нравится? – поинтересовался Леша, когда я отвела глаза в сторону.

Помотала головой, опустила ее, потому что так легче скрыть слезы. Я хотела его проучить? Я его проучила. Я получила удовлетворение от увиденного? Нет. Это не Леша чудовище. Это я чудовище!

Он подошел ко мне, больно схватил меня за руки и резко толкнул назад. Бросил, показывая как ему больно.

Я ударилась спиной, но не ощутила физическую боль. Не ощутила и тогда, когда Леша снова схватил мои руки, скрестил их над головой, вдавив в дверь.

– Ты хотела, чтобы я понял? – слегка ослабил захват, чтобы опять впечатать в стену. – Я понял, Насть! – горящие темно-серые глаза. – Я никогда не оправдывал свою жизнь и не говорил, что я идеальный! Но я бы постарался им стать ради нашей семьи! – Меня отпустили. Леша отошел и отвернулся. – Я не буду говорить те слова, что обычно произносят влюбленные парочки и молодожены. Я их уже произносил на каждом шагу, все двадцать четыре часа в сутки. И что в итоге? – обернулся и снова толкнул меня в дверь своим исхудавшим телом. – Я не буду их произносить. Это всего лишь пустые слова. Они ничего не значат. Отношение – вот что главное, поступки, порывы, а не слова. Я это понял. Понял давно, но специально наговорил тебе, чтобы ты ушла, чтобы твоя жизнь была ярче, искренней, чтобы тебя окружали только достойные люди. Поначалу наблюдал издалека, а потом решил забыть. И когда я почти сумел это сделать, на моем пути вновь возникла ты. Ты оставила моего… нашего ребенка. И это перевернуло меня. Заставило действовать необдуманно. Я будто бы с ума сошел! И, кажется, мое безумство до сих пор продолжается.

Леша прижал меня к себе и долго-долго не отпускал. С той стороны ломился папа, я тихо плакала и слушала, как быстро бьется сердце моего мужчины, сердце отца моего ребенка. И мне действительно больше не нужны были эти заветные три слова. Мне нужен был только он, со своеобразным понятием о жизни.

Позже, глубокой ночью мы мало разговаривали с Лешей, занимались другим более интересным занятием. Но одно я усвоила и приняла, что его прошлую жизнь стоит забыть и не поднимать больше вопросов, а он в свою очередь сделает нашу в сто раз лучше, в сто раз красочней. Я ему верила и не пожалела ни на грамм.

Где-то вне времени

Он спешил домой, закусив губу до крови. Он хотел рассказать все маме, хотел, чтобы молодая симпатичная женщина с синими глазами обрадовалась успехами сына.

Сегодня маленький Михаил впервые сыграл песню целиком. Не сбился ни единым аккордом, пальцы уверенно перебирали струны, а учитель музыки подпевала и топала в такт мелодии.

Залетев домой со счастливым видом, Миша приготовился кричать на всю комнату о радости переполнявшей его сейчас. Хотелось трубить на всю округу, что у него получилось! Получилось! И Миша бы крикнул, крикнул так, что штукатурка бы посыпалась с потолка, но не смог, услышав разъяренное от родного отца:

– Убью, тварь!

Высокий мужчина в кожаной куртке, банданой на голове, небритый и явно не первой свежести, держал одной рукой синеглазую темноволосую девушку за шею, другая сжимала пистолет, приставленный к вспотевшему лбу.

– Пап, нет! – бросился ребенок на отца, схватился за ногу зубами и стал кусать со всей силы.

– Катись, щенок! – мужчина грубо отпихнул ногой Мишу.

Мальчик отлетел к стене, ударившись головой, и затих.

Очнулся уже Миша в больнице с сильным сотрясением. Рядом находилась бабушка – мать животного, который часто поднимал руку на жену, часто выпивал, часто состоял в преступной группировке и тот, кто убил, выстрелил смертельным орудием в лоб несчастной женщине.

Только позже Миша узнает всю правду о смерти матери, только позже он отыщет отца и сделает тоже самое: так же отнимет жизнь при помощи пистолета и одной пули, так же, как когда-то потная вонючая грязная пьяница отнял жизнь у любимой мамы.