Во всем виновата Любовь?! (СИ)

– А разве нас с тобой больше ничего не связывает?

– Я не знаю. – Впервые посмотрела на него за весь дурацкий разговор. – Ты мне скажи.

Гулкие два шага по полу. Он очень близко. Мурашки по коже, волоски на затылке шевелятся.

– Связь, – он склонился надо мной, уперев свои руки о шкаф. Если я захочу сбежать, мне придется наклоняться. И не факт, что мне это удастся. Судя по настроенному взгляду, Леша не намерен заканчивать этот разговор. – Между нами есть связь, бегемотик. – Даже спорить с ним сейчас нет желания по поводу зверинца. – И я не хочу ее терять.

Дааа…. Вот тебе и ответ. А ты думала, Настя, что сейчас услышишь слова о любви. Наивная ты дурочка!

Вовремя стало убегать молоко. Спасибо, молоко! Я еще никогда так не была счастлива как подгоревшее и сбежавшее на плиту молоко. Оно просто спасло меня от дальнейшего разговора, ну и мама, естественно заглянувшая на кухню.

В две руки мы быстро очистили гарь, проверили кроху, вернулись за стол, а ближе к ночи я с ребенком все же покинула этот дом. По сути, он мне был чужим, так что, и привыкать я к нему не стала. Лешины родители, когда узнали о моем желании, стали отговаривать ехать куда-либо. Зато меня поддержала моя мама. Она не интересовалась, что происходит между мной и Алексеем. Наверное, она просто чувствовала, что что-то не так.

Первый месяц пролетел очень быстро. Ярославчик был спокоен и даже давал молодой неопытной мамочке высыпаться, Тем более что нянек был полный дом. И мама, и папа, и родители Леши стали часто наведываться к нам. А про Кирилла вообще молчу – не отходил от двоюродного брата ни днем, ни ночью. Попросил, чтобы его кровать перенесли в мою спальню, и спал рядом.

Дни быстро бежали и, наконец, наступил тот самый день, о котором мы договаривались с Колей. Друг заскочил ко мне после обеда, привез необходимые документы.

Завтра все совершится. Завтра я буду свободна. Да я сделаю больно. Больно не только себе, но и близким людям. Заставлю путем обмана их страдать. Сама буду страдать, и молить прощения, зато окажусь далеко, где меня никто не найдет. Даже Катя не в курсе, куда я отправлюсь. О моем местонахождении будет знать только Колька. Колька он сильный и не расколется. И я за многое ему благодарна. За то, что идет в какой-то степени на преступление и может поплатиться за это. Но друг у меня умный и говорит постоянно, чтобы я не переживала. А я вроде как стараюсь подавлять в себе отрицательные чувства, дожидаясь, когда смогу вздохнуть спокойно.

Ночью мне не удается поспать. Ворочаюсь в раздумьях. Уже хотела все вернуть, никуда не бежать, позвонить Кольке и отменить поездку, но наступило утро, и я была решительна как никогда. Позавтракав как обычно, накормила сынишку, собрала, пока дома не было родных, вещи, все самое необходимое, села в машину и поехала. Поехала в новую жизнь, как когда-то давно мечтала об этом.

Сейчас голова была совершенно пуста. Я следила за дрогой и проезжающими мимо машинами. Ярославушка мирно посапывал на заднем сидении в кроватке-переноске. Пусть пока поспит, маленький. Мама за рулем, а тебе, мой родной, пусть снятся белые мишки и пушистые котята.

Потерла глаза, вспоминая позапрошлую ночь и горячие ласковые руки. Сильное тело надо мной. Склонившийся Леша, его поцелуй в шею, практически засос. Посмотрела в зеркало, оттянула воротник водолазки в сторону. Да так и есть – засос на шее, как будто клеймо, что я принадлежу ему.

Я сама пришла к нему той ночью. Я сама захотела попрощаться. Мне необходимо было ощутить его в себе последний раз. Его сильные и в то же время нежные упоительные толчки.

У меня были ключи от нашего дома, поэтому попала я в дом быстро и бесшумно.

Пройдясь по дому, застала Лешу в своем кабинете. Он что-то писал в блокноте. Я залюбовалась им. Его точенным мраморным профилем, короткими ресницами, носом, поджатыми губами, плечами, обтянутыми в белую майку.

Прекрасен своей холодностью, обворожителен своей силой, умен и проницателен.

Остановилась возле входа в кабинет. Специально постучала каблуками по полу, чтобы привлечь внимание к себе. Привлекла. На меня посмотрели недоуменно, а потом спохватились и с тревогой спросили:

– Насть, что-то случилось? Ярка заболел?

Помотала головой, опустила ее, любуясь обувью.

– Просто…, просто тебя увидеть хотела.

Легкий порыв и я прижата к твердому телу, к горячему телу. Боже, он такой горячий, а я, кажется, замерзла.

И я смотрю на Лешу, в его потемневшие глаза и прошу только об одном:

– Согрей меня.

Поцелуй куда-то в волосы, в шею, щечку. Наконец-то находят мои губы и целуют, сначала больно, сильно больно, но мне все равно приятно. Будораживающее ощущение. Стискиваю его плечи, дотрагиваюсь до спины, сжимаю кожу.

Леша рычит, поднимает меня, удерживая за попу, несет к столу, скидывает одним махом все документы, усаживает на него. Он отрывается от меня ненадолго. Его рука медленно проводит по губам, лаская кожу. Смотри в мои глаза диким зверем, получает точно такой взгляд и срывается, налетает вихрем, ураганом, сминая меня под собой.