Во всем виновата Любовь?! (СИ)

Сергей много чего наговорил. И я не могла определить, правда это или нет. Мне было слишком больно. Я винила Лешу и его игры, ненавидела его. Да, именно сейчас, в данный момент я его ненавидела, несмотря на то, что и испытывала совсем противоположное чувство. Я хотела к нему обернуться и кинуться на шею. Хотела разрыдаться, и чтобы его руки гладили меня. А лучше чтобы его губы поцеловали, и мы бы втроем вот прямо сейчас уехали, сбежали и жили где-то далеко от мира людского, предательства и лжи. Я просто запуталась и сама не знала чего хочу. Бросалась из крайности в крайность.

Горячая рука легонько прижала к не менее горячему телу и тогда я опомнилась. Шарахнулась, развернулась, практически выскользнула из упрямых рук, которые насильно удерживали. Серые глаза, разглядывая мое лицо, тут же отпустили меня.

Отойдя подальше от Леши, обхватила руками плечи. Думала, что сказать ему и не могла подобрать слов. Избегала смотреть в его глаза, после вспомнила, что это все скоро прекратится, что я буду свободна.

– Я еще не отошла, Леш. И мне немного больно. Роды и все такое, – объяснила свой порыв.

Мне поверили, вроде как. Хотя серые глаза на миг прищурились и Леша кивнул.

– Можно? – указал он на кроватку.

– Да, конечно. Ты же папа.

Чего мне только стоило не показывать своих истинных чувств. И пока Леша смотрел на сына, я прижала ладонь к щеке. Мокрая. Вытерла быстро лицо и предупредила:

– Я в туалет.

– Хорошо.

Вышла, прикрыв за собой дверь, наткнулась на двухметрового амбала в черном костюме, прошла пару шагов, свернула в другой коридор, отошла подальше так чтобы никто не смог услышать. Вытащила телефон из кармана халата, набрала Колькин номер. Друг ответил моментально. Мы не стали обмениваться любезностями и прочей чепухой. Мы изначально договаривались, если беседа все же наступит, она будет звучать так:

– Через месяц.

Я была уверена в своих силах и своем здоровье.

– Я тебя понял. Мелкому привет.

Сбросила вызов, навстречу шли родители.

***

Нас выписали! Куча живых цветов, прелестный синий костюмчик, близкие люди рядом, плюшевые мишки под два метра стоят с воздушными шарами у входа в отделение. Все веселятся, поздравляют друг друга, что стали бабушками, дедушками – родители Алексея тоже здесь. Подруга со своим ухажером, Колька с Олей, подмигивают мне постоянно и улыбаются. Сергей, Леша. Собравшиеся радуются, открывают шампанское, выпивают за здоровье, потом они продолжат празднество в новом большом двухэтажном доме, который Леша приобрел недавно для нашей семьи.

Я смотрю на счастливых родственников и тоже улыбаюсь. Стараюсь улыбаться искренне, чтобы никто не заметил моего настоящего настроения. Вроде все нормально, даже больше – замечательно! Так почему у меня кошки на душе скребут своими когтями, раздирая все в пух и прах?!

Кажется, мне удается вести себя как обычно и практически никто не замечает моего истинного настроения. Почти никто, кроме Леши. Во время праздничного обеда в новом доме сидя рядом с ним, ощущаю его напряжение, хотя по внешнему виду и не скажешь: он вроде расслаблен, беседует с родителями, обсуждает что-то с Сергеем. А мы ведь так и не поговорили с ним о будущей жизни, какое место буду занимать в ней я: как мать его ребенка или что-то большее. Нет этой определенности. Точнее оно есть, и это только мое будущее БЕЗ НЕГО.

Покидаю широкою террасу, где мы празднуем выписку, иду на кухню за молоком. Сейчас подогрею и перемешаю с какао. Уже вошло в привычку. Даже, кажется, что от этого своеобразного обряда у меня прибавляется молоко.

Стою над столом, тянусь к банке с какао. И кто додумался запихнуть банку так высоко? Вместе с моей рукой тянется другая. Широкая ладонь, длинные пальцы.

– Держи, – передо мной появляется какао.

– Спасибо, – беру и, не глядя на Лешу, не поворачиваясь к нему, подхожу к плите, сыплю две чайные ложки в кастрюльку с молоком.

Порошок медленно растворяется. Я помешиваю содержимое кастрюли, чтобы процесс пошел быстрее, чтобы убраться с этой кухни как можно дальше, наконец, чтобы не быть с ним наедине.

– Тебе не нравится тут? – вздрагиваю от его вопроса. Рано или поздно это должно было произойти. Может так даже лучше. Пока никто не видит можно и поговорить.

– Нет, что ты! – не оборачиваюсь. И так по голосу поняла, что он стоит рядом со мной. Я ощущаю его тепло спиной. – Дом замечательный! – Это правда. Я не соврала, дом действительно прекрасный, светлый большой, просторный.

– Тогда почему ты не рада? – Он еще спрашивает. Разве не очевидно?

Я должна обернуться. Должна посмотреть на него. Резко оборачиваюсь, чтобы не передумать. Леша… , он идеально подходит к этому дому как нельзя кстати, прямо вписывается в него. А вписываюсь ли я в этот дом, в эту жизнь?

– Я рада, наверное. – Тереблю свои пальцы. – Просто не до конца понимаю, зачем я здесь. Я же уже говорила, что ты на правах отца можешь видеться с сыном.

Леша хмыкает:

– А на правах законного супруга я могу видеться со своей женой? Насколько я знаю муж и жена должны жить под одной крышей.

– Да, если их еще что-то связывает кроме ребенка и бумаг.