Во всем виновато шампанское (ЛП)

― Возможно, я и воспользовался предоставленной возможностью, но, по крайней мере, мне было что предложить взамен. Твой отец загнал бы тебя в ловушку, сотрудничая с таким мерзким человеком, как Кэмден. Я предлагаю тебе свободу.

― Это не свобода. Я пешка для одной из сторон.

― Хочешь сказать, что предпочла бы быть с Кэмденом?

― Я говорю, что предпочла бы сделать самостоятельный выбор.

― Ты сделала свой выбор.

― Да, но какой ценой? Пять лет моей жизни, потраченные на это? ― Она склонила голову набок и сузила глаза. ― Скажи, Нико. Почему пять, если тебе нужен был всего месяц? Ты хотел оставить меня в качестве трофея, пока я не надоем тебе? Отыграться за плохой поступок моего отца, ткнув мною ему в лицо?

― Никто не заставлял тебя подписывать контракт, ― прорычал я.

Я хотел заткнуть ей рот и сказать, что она не простой трофей.

― Я подписала контракт, основываясь на лжи. Ты лгал, чтобы получить то, что хотел. Как мой отец.

― Не сравнивай меня с ним, ― предупредил я.

― Почему? Ты использовал меня, чтобы получить то, что хотел. Ты украл компанию у моей семьи, потому что он забрал твою.

― Он забрал у меня все, ― прорычал я.

Она отпрянула назад, и я моментально пожалел, что потерял контроль над собой. Сделав глубокий вдох, я постарался избавиться от гнева из-за сравнения с Лоренцо.

― Он не просто забрал мою компанию. Он забрал все, что осталось у моего дедушки от его семьи... его жены. И он сделал это, потому что лживый, жадный змей. Он сделал это, потому что бесчестен и наслаждался победой, потому что мог это сделать.

― А почему ты это сделал?

― Потому что он не заслуживал «Mariano Shipping», ― сказал я без угрызений совести. ― Я ненавижу то, что солгал тебе, но я не жалею, что забрал у него «Mariano Shipping».

― Дело не только в том, что ты лгал мне, Николас. Ты использовал меня. Ты использовал меня, чтобы забрать мое наследие ― забрать мою последнюю связь с матерью. Ты знал, как сильно я дорожила этим, и все равно украл. ― Ее голос надломился, и складывалось ощущение, что она на грани срыва ― гнев угасал, оставляя боль. Наблюдать за тем, как Вера старается быть сильной, хотя на самом деле страдает, ― выводило меня из себя. ― Что еще хуже, ты заставил меня почувствовать себя другой. Впервые я подумала, что кто-то видит во мне нечто большее, чем способ получить желаемое ― кто-то видит во мне все, что я могу предложить. И думаю, что так и было, ― сказала она со смехом. ― Ну, по крайней мере, не то, что я предлагала добровольно. Ты заставил меня думать, что я нужна тебе из-за того, кем являюсь. Ты заставил меня лю...

Она оборвала себя на полуслове, словно если этого не скажет, то сможет сделать ложь правдой.

― Все пошло не так, как я планировал, Верана. Мне важна ты. Я... забочусь о тебе. Я не планировал этого, но ты заставила меня вл...

― Не надо. ― Она закрыла глаза, и покачала головой. ― Больше никакой лжи. Я больше не могу. ― Сглотнув, она открыла глаза и посмотрела на меня пустым взглядом. ― Что сделано, то сделано. Ущерб нанесен, и я слишком устала бороться с этим. Ты выиграл, а я проиграла. По крайней мере, надеюсь, у тебя хватит порядочности отпустить меня. Я не хочу быть рядом с тобой еще пять лет и наблюдать, как ты разрушаешь мою компанию. Не могу.

Я крепко сжал челюсть, удерживая себя от того, чтобы сказать ей, что поступлю правильно. Я хотел схватить ее за плечи и заставить выслушать, но она меня не услышит. Мое тело сопротивлялось тому, чтобы отпустить ее, хотя я знал, что это необходимо сделать.

Она вздохнула, ссутулившись, словно не могла больше сопротивляться.

― Я буду спать в гостевой комнате. Уже слишком поздно, чтобы возвращаться к Рэйлинн. Завтра утром я возьму некоторые вещи и уеду. Пожалуйста, отпусти меня.

И снова я стоял словно статуя, стоически молчал, не в силах сказать «да». Мы смотрели друг на друга в темной квартире, свет из кухни освещал ее щеки, покрытые румянцем. Темные круги под глазами, скривившийся рот, который я хотел целовать и видеть улыбку. Я скучал по ее ямочкам, и знал, что если не отпущу ее, то никогда больше их не увижу.

Изо дня в день я бы сталкивался с ее разочарованием и болью. Это не медовый месяц, в котором я мог бы ее соблазнить. Верана была не из тех женщин, которых легко обмануть, и уж точно не более одного раза.

Поэтому я молчал, заставляя себя позволить сожалению и собственной боли прорваться наружу. Я не мог произнести ни слова, но мог бы открыться ей. Я задолжал ей намного больше, но это было все, что я мог заставить себя дать сейчас. К сожалению, это только усилило ее боль, и на глаза навернулись слезы.

Но она быстро сморгнула их.

― Спокойной ночи, Нико, ― прошептала она, проходя мимо меня.

Я позволил ей уйти, так же как и собирался отпустить ее утром.

Щелчок ее двери заставил что-то щелкнуть в моей голове, высвобождая поток слов, которые я хотел сказать. Она набросилась на меня, как я того заслуживал, и мое тело словно перешло в режим борьбы, блокируя все слабые места. Теперь, когда она ушла, они хлынули наружу.

Я не собираюсь ликвидировать компанию.