Во всем виноваты пришельцы

– Друг, выручай, – перешел на русский язык Макс. – Понимаешь, немного выпил, решил в казино отдохнуть, чуток проиграл, с расстройства зашел в кабак, добавил, и там у меня какая-то мымра, думая, что я ничего не соображаю, решила стянуть кошелек. Я ее немного воспитнул, а она развизжалась, дружки понабежали. Я их даже не трогал, так, пару столиков покидал, а бармен полицию вызвал, наряд приехал, я и их уложил до кучи, а потом пришлось бежать. Теперь торчу тут без денег, документов и в розыске. И в посольство не пробиться, сразу заметут.

– Вообще-то не положено, – мотнул головой моряк и громко икнул. – Какая дрянь этот ихний ром! Наша водка намного лучше. А ты где на неприятности нарвался?

– «Русский казачок», – не колеблясь, ответил Макс, вспомнив вывеску, которую он видел, проезжая по городу.

– А, знаю, паршивое место, меня там обсчитать пытались. Ладно, пошли со мной. Земляку помочь – святое дело. Мы через два часа отходим. Только тихо.

Колян и Толян сидели на кухне и обсуждали свое увольнение. Толян успел прилично поднабраться, и вся его робость испарилась без остатка. Он горячился и доказывал, что уволили их неправильно и что по сравнению с остальными они сущие ягнята, скромные, работящие и почти не пьющие. И уж тем более не прогульщики: подумаешь, один раз на работу не вышли, так ведь была причина, уважительная. А Макарычу за его вредность еще не раз икнется.

Колян с философским видом отвечал, что жизнь штука сложная, часто не совпадает с нашими желаниями и планами, однако не бросает на произвол судьбы.

– На нашу шею всегда хомут найдется, и от отсутствия работы у нас еще никто никогда не умирал.

– Все равно несправедливо! – пузырился Толян. – Довели страну до ручки.

– Эко ты загнул.

– Ничего подобного. Совсем зажали рабочий класс. У нас одни олигархи живут как белые люди, а простому хорошему человеку и расслабиться нельзя.

– Зато у них забот выше головы. Никакого спокойствия.

– Ну, не знаю, вон по телевизору показывают: всего делов-то – на Канары съездить, а тут родную тетку навестить не дают. Кстати, помнишь военных, что мы там видели? Народ болтает, у них учения проходили как раз возле теткиной деревни, и они какую-то секретную штуковину потеряли. Потому и к управдому заходили: мол, не слышал ли чего.

– А мы здесь при чем?

– А они про всех спрашивали, кто там был.

Еще немного поворчав, Толян отвалился на спинку стула и, сосредоточенно наморщив лоб, замер, глядя на полку буфета. – Интересно, а как начинается белая горячка?

Колян, задумавшись о чем-то своем, с трудом очнулся и непонимающе уставился на друга.

– Говорят, чертики появляются. Такие маленькие-маленькие, такие зелененькие-зелененькие, – продолжал Толян, уставившись в одну точку. На лице его застыло серьезное выражение. Человек решал какую-то важную и явно непосильную для себя задачу.

– Чертей не видел, врать не буду, а вот ящерки бегали. Противные – ужас. Еле отбился. – Колян поскреб щеку и взглянул туда, куда смотрел Толян.

На полке буфета, хлопая длинными ресницами, сияли два глаза. Присмотревшись, можно было разглядеть призрачное голубоватое существо.

– Твой-то посимпатичнее будет, – благодушно изрек Колян, затем, немного подумав, слегка удивился и с недоумением добавил: – Хотя если это твой чертик, то почему я его вижу? Коллективных горячек не бывает. Брысь отсюда! – махнул он рукой, пытаясь избавиться от непонятного явления.

– Прошу прощения, уважаемые, но я не горячка. Я – Сквозник.

– Какой такой сквозняк? – страдальчески поморщился Колян.

– Не сквозняк, а Сквозник. Я, видите ли, путешествую сквозь миры. – И он плавно спланировал на стоящий возле стола пустой стул.

– Ясно, – кивнул Колян.

Это нелогичное на первый взгляд объяснение, как ни странно, его успокоило. Мистикой и полтергейстом были завалены все киоски, а после принятия «на грудь» почти двух литров, наступает приятное, умиротворенное состояние, которое не могло поколебать никакое, даже сверхъестественное явление.

– Сквозник так Сквозник. Тоже мне, проблема. Анатоль, у нас гость: полтергейст, а по-нашему, по-простому, – барабашка. Будет третьим. Прояви вежливость, закрой рот.

Толян щелкнул челюстью и сконфуженно посмотрел на друга: барабашка и барабашка, эка невидаль; в соседнем доме, говорят, с прошлой осени домовой проживает.

А призрак, устроившись поудобнее, превратился в бледно-синее создание среднего роста с тонкими руками и непропорционально большой головой.

Оба хомо сапиенса с любопытством уставились на него.

– Ну и каким ветром тебя к нам занесло?

– Небольшой променад. Гуляю, так сказать, по разным мирам.

– Мир у нас один, – ни с того ни с сего возмутился Толян. – И мы не позволим каждой сво…

– Согласен, согласен, – энергично закивал головой пришелец. – У вас – ваш мир. У меня их несколько.

– Так не бывает, – продолжал упорствовать Толян и для большей убедительности взялся за горлышко поллитровки.

Колян, удивленно посмотрев на друга, ловко перехватил бутылку и поставил ее обратно на стол, показав ему кулак.

– Не хами. Дай индивидууму высказаться.