Во всём виновата Грейнджер (СИ)

Женщина не стала всматриваться в лицо двух авроров, которые стояли по разным сторонам тёмного проёма. Она лишь посмотрела на их приготовленные палочки, которые были направлены прямо на неё. И её лица коснулась лёгкая улыбка.

— Всё в порядке, я знаю здешние правила.

Её руки, словно плети, висели вдоль её тела, но она, держа осанку, не убрала улыбки со своего лица. Она пошла вперёд.

— Как только вы зайдёте в камеру, за вами закроется дверь, никаких возможностей для передачи какого-либо предмета у вас нет. Если вы что-то передадите мистеру Малфою, то это сразу станет известно нам. Камеры оснащены следящими заклинаниями. Но, по особому распоряжению, в этот раз у вас не будут забирать воспоминания и всё, о чём вы будете говорить с мистером Малфоем, останется в этой камере. Время ограничено и не должно превышать двух часов. После истечения этого времени, мы за вами придём.

Нарцисса кивнула и в её голове возник образ Гарри Поттера. Как же вырос этот мальчик, который может теперь ставить условия. Теперь он пишет сценарий сам. И он действительно стал хорошим аврором. А самое главное, он был хороший другом, который всё сделает ради своей подруги. И это было странно, что жизнь так сплела их, что и для Нарциссы Гермиона стала не чужим человеком. Девочка, на которую теперь и она возлагала большие надежды.

Нарцисса сделала шаг вперёд и снова услышала лязг железа, скрежет камня и вспышки заклинаний. Женщина закрыла глаза и дождалась пока все звуки стихнут. Открыв их, она сосредоточилась.

Сначала была кромешная темнота, в которой не было видно ничего, но Нарцисса продолжала всматриваться в эту тёмную пустоту. И со временем она различила в ней стол, два стула и фигуру своего мужа.

Он больше не держал осанку. Его волосы поредели, причёска больше не была идеальной. Они были скручены в тонкий пучок, а виски были сильно прорежены. И если бы его волосы не были белоснежного цвета, то их бы давно съела седина.

Мужчина сидел и смотрел куда-то в стену, не оглядываясь на неё. Ни единого приветствия, а лишь тишина, которая начинала давить на Нарциссу.

Это была дознавательная камера, камера для свиданий, и прежде она уже была здесь. Тогда с мужем они практически не общались. Лишь обменивались стандартными фразами. Он практически ничего не спрашивал. Не смотря на это, женщина рассказывала ему о своих делах. И том, что происходит в мире. Но никакого участия и эмоциональной окраски в голосе Люциуса, с тех пор как он заточет тут, она не слышала.

Первый год она думала, что он не выживет, его сожрёт что-то чёрное внутри, то, что разрасталось все эти годы и не давало выхода. На следующий год ей казалось, что тоска поедает его сердце. Но несмотря на всё это, он всё ещё жил.

— Здравствуй, Люциус, — её голос немного дрогнул и она закашляла, чтобы привести его в порядок, выровнять. — Сегодня среда. А ещё осень выдалась необычайно тёплой, солнце такое ласковое и ветра почти нет. Самое главное, в этом году дожди…

— Я не хочу говорить о погоде, — его тихий голос словно стрела, вошедшая в Нарциссу.

Женщина резко замолчала и какое-то время стояла обездвижено.

Дыша через раз, она всё-таки сделала первый, самый трудный шаг. Подойдя к стулу, отодвинув его, села. Она долго не знала, куда деть свои руки. Сначала она положила их на колени, а чуть позже попыталась дотронуться до своего левого локтя, и только потом она положила их на стол. С силой прижала ладони, чувствуя холодную поверхность, леденящую руки до такой степени, что холод начал пробираться глубоко внутрь. И наконец, она подняла взгляд и посмотрела на мужа. Он всё ещё смотрел в одну точку.

— Я пришла, чтобы увидеть тебя.

— Ты пришла, потому что что-то произошло, что-то, что могу решить только я, и поэтому ты сегодня здесь. Мне действительно не интересно говорить о погоде, о природе и о чём-либо ещё. О том, чего я уже не увижу.

— Увидишь, нужно время.

— Время высасывает из меня жизнь. Эти стены поглощают мою магию, — его голос начал расти.

Нарцисса хотела напомнить ему, почему он оказался здесь. Что именно привело его в эти стены. Женщина открыла рот, но слова так и не вышли на ружу. Закрыв его, промолчала. Она продолжала осматривать мужа, взгляд бегал по его лицу, спускался к его рукам. Она знала, что он прав. Он выглядел иначе, время стирало его лицо и забирало силы.

— Прошло много времени, но ты ещё жив. А это значит, ты борешься. Придёт время и ты выйдешь на свободу.

— Для чего?

— Для того чтобы жить.

— Для чего? — его голос становился громче.

— Чтобы жить со мной.

— А тебе нужен такой муж? — он резко развернулся и его взгляд впился в лицо жены.

Мужчина смотрел ей прямо в глаза и именно глаза у него остались прежними. Его взгляд не изменился. Серый и холодный. Способный замораживать людей, лишать их дара речи. Он всё ещё принадлежал ему. И пока этот взгляд был, существовал и Люциус.