Во всём виновата Грейнджер (СИ)

Гермиона снова подумала о своём друге, Гарри, который помогал ей всё это время незаметно, словно тень. Например, раз в неделю он покупал ей продукты, но она даже не видела как он входил и выходил, только открыв холодильник подмечала, что тот волшебным образом наполняется.

А однажды на её столе появилась брошюра одной Лондонской клиники, центр родов, и она понимала, что Гарри не хочет чтобы, она рожала в Мунго. Он хотел чтобы волшебное общество оставила девушку в покое, хотя бы на время. А среди магглов можно было затеряться, снять дом или квартиру и провести несколько месяцев наедине с ребёнком.

«Всё пройдёт, — она повторяла себе это ежечасно, — а у ребёнка обязательно будут каштановые волосы и карие глаза. Он будет похож на меня и от Малфоя останется лишь воспоминание»

Но стоило ей только лечь на подушку, закрыть глаза, как его образ врывался в её сознание. А во сне она даже чувствовала его запах.

Поджав ноги в коленях, Гермиона пыталась улыбнуться. Ведь рядом с ней спал её друг. Блейз настоял остаться у неё и позже всё обсудить. Всё было как раньше. Но всё было по-другому и Гермиона не могла отрицать этого.

Даже Блейз изменился. В нём исчезла лёгкость, лицо стало серьёзным и поэтому другим. И Гермиона не могла не заметить, что за эти месяцы он постарел. Коснувшись пальцами своей скулы, Гермиона проскользнула по ней кончиками пальцев в рот и, прикусив ноготь, подумала: «А что же с моим лицом?»

Она избегала зеркал и не хотела смотреть на себя. Каждый раз когда она видела своё отражение, то вспоминала Малфой Мэнор и свои счастливые глаза.

Она вспомнила какой невесомостью обладала в то время, какой силой, и почему всё исчезло? На этот вопрос она не могла дать ответ. Каждый раз, в своих снах, Гермиона открывала дверь в кабинет и видела его холодное лицо, полное безразличия, а взгляд, словно ледяной. Она ушла, ничего не сказав и не спросив. А потом этот вопрос, который сидел у неё в голове несколько месяцев, не давал ей покоя. А ведь он тогда спросил её о слезах, и она могла сказать, что она плачет потому что увидела его таким, каким боялась его увидеть. Ведь можно было просто сказать и ничего бы это не было, а, может быть, ничего и не было? Гермиона сходила с ума.

Если бы не токсикоз, то она точно бы сошла с ума, но у неё абсолютно не было на это сил.

«Всё должно было быть не так, всё должно было быть не так».

Резко девушка почувствовала, как в животе началось ритмичное толкание, и, коснувшись ладонью, она ощутила, что внутри неё кто-то живёт. Снова. Новая жизнь, которую скоро она родит, ещё один человек. А ведь он Малфой и это невозможно изменить. Это то, что теперь навсегда будет с ней и с ним. И если Гермиона может навсегда остаться Грейнджер, то ребёнок, даже если она даст ему свою фамилию, навсегда останется Малфоем.

Девушка скинула плед и коснулась босыми ногами пола. Она нервно убрала волосы за ухо и, потерев свои колени, словно они были волшебные и помогали ей выполнить какое-то действие, встала и, обняв живот, неуклюже пошла к камину.

И если бы девушка ещё задержалась на несколько минут, если бы она подумала тогда, то могла бы вернуться в этот безопасный уголок тишины, рядом со своим другом. И дождалась часа когда он проснётся и они бы разговаривали ни о чём, пили малиновый чай. Если бы только она обернулась, но Гермиона вошла в камин, взяла порох и громко сказала:

— Малфой Мэнор.

Поместье стало мрачнее, чем было. Казалось, что стены не рады нежданной гостье. Серые оттенки вызывали приступ паники у Гермионы, а холод сковал её босые ноги. Девушка удивлённо посмотрела на свои стопы и ужаснулась.

— Обувь, — прошептала она.

Беременность забирала у неё не только силы, но и часть ума. Казалось, глупее существа нет на всей планете. Гермиона злилась на саму себя, но ничего не могла поделать, то состояние, в котором она находилась, трудно было назвать нормальным и в этом была виновата не её беременность, а только она сама. Ведь именно она ушла отсюда, а всё это время ей нужен был Драко, он был жизненно необходим ей.

Удивительно, но в этом поместье ей было комфортнее, чем дома.

Она ушла сама, ни о чём не спросив, просто ушла, а сейчас так же просто пришла обратно.

«Имею ли я право на это?»

Гермиона поднималась по лестнице, а страх тянул её назад, он хватал её за руки, за ноги, но она продолжала идти.

Когда девушка вошла в кабинет, в надежде, что он всё ещё там. Будто время остановилось и она уходила на несколько минут.

Стул был задвинут, а на столе лежали недописанные письма. Всё было как прежде, тусклый свет, рукописи, хвойный запах. Всё было так, как в тот день, и, подойдя к двери, она занесла руку и резко одёрнула её.

Гермиона оглянулась назад и ей хотелось убежать, добежать до каменного зала, взять порох и оказаться дома. Завернуться пледом с головой и лечь на колени Блейзу. Тихо плакать и знать, что у неё есть друзья, которые поймут и пожалеют, а всё это скоро закончится. Но это была не она, а её ненавистный страх. И, сожмурившись, Гермиона всё-таки открыла дверь и замерла, босая, с закрытыми глазами.