Вода и Перо. Узел (СИ)

Это было неправильно. Людей же там задавит. Они не виноваты, что какой-то музыкант сыграл им и теперь они кричат то, во что даже не верят, просто эти слова хочет услышать Витам!

Но разве он не прав?..

Обри сердито помотала головой. Нет, она этой музыке не достанется! Господа сволочи, да, но убивать их все равно нельзя. Потому что не все такие. Потому что вообще убийство — это только если бы они сами кого-то убили, как тот мясник маму.

Обри зажмурилась, стукнула себя по голове. О чем она вообще думает?! Стоит тут и решает, кто за что чего заслуживает, когда надо действовать! Где этот Кит вообще, должен же быть тут?

Увидела вместо него знакомую магичку из тайной службы, рядом с ней сидела на ступеньках служанка, почему-то привязанная к столбу.

— Что дальше делать? — спросила Обри, подбежав к ним.

— Мы не можем перебить эту дрянь, мелодия теперь проходит, но все равно не цепляется, — Меган ответила вроде спокойно, но глаза у нее были дурные. — Надо людей из толпы выдергивать, связывать и сажать под охрану, чтобы потом с каждым отдельно работать.

— Почему тогда этого не делают?

— Нас слишком мало, видишь же.

Обри прикусила губу, слизнула кровь с треснувшей корки.

Нужно, чтобы кто-то еще помогал.

Помчалась к реке, перемахнула ограду. Нарисованная мостовая была как настоящая. На той стороне ее попытались перехватить, Обри нырнула под руки, бросила:

— Своя, от Ямба!

Не та улица, снова не та…

— Грачи город городят! — выпалила в лицо очень мрачного парня. — Там страже помощь нужна, на рынке!

— Кевин не велел соваться.

— Пусти к нему!

Бегом, бегом, объяснить все, да хоть за руку утащить.

— Стой, малявка, — для верности Кевин еще и рот ей ладонью прихлопнул. — Не кипеши. Да понял я, что бунт, понял. У меня ж этот Питер из их банды пел, как птичка. Я своих людей там класть не буду.

— Вы сахар не ели, значит, все будет нормально, если в саму толпу не заходить!

Хотелось плакать от бессилия. Ей в последние дни вообще слишком часто хотелось плакать.

— Ну все, — вышла из задней комнаты Жаннет, вытирая руки от крови. — Жить будет, хоть ты и постарался, чтобы нет. Хороший алхимик, к слову, в бреду интересные вещи говорил…

— Да послушайте вы меня! — Обри с силой пнула табуретку. Взгляд Кевина мигом потяжелел, Жаннет вскинула брови, зато теперь они правда ее заметили. — Там помощь нужна! Вам же тоже не хочется, чтобы безумцы по всему городу что-нибудь крушили!

— Они только в каналах крушить собираются, — у мясника был чудовищно спокойный голос. — Нам до них дела нет.

Обри зажмурилась. Он прав? Да нет же!

— Вы им мясо продаете, — нашлась. — Они вообще Илату сделали! Если у господ все рухнет, сюда опять Тривер придет!

Об этом только что говорили в казармах, этого когда-то боялась мама, рассказывая про Тривер жуткие сказки. Про то, что даже река тут только благодаря господам магам, а раньше были колодцы, и при засухе люди воровали друг у друга, даже убивали за глоток. Обри думала, давно забыла эти рассказы, но оказалось, ничуть. И страшно от них было не меньше, чем в детстве.

У Ямба говорили, этот Алан Макгауэр, который наложил на нее и Кита стихи, из Тривера.

— Это все подстроили, — сказала. — Это не настоящий бунт, вы же не там! Это магия.

А если, пока она тут пытается уговорить мясников, там толпа прорвала оцепление? Там же Сид. Там все.

Надо и самой быть там. Может, она хоть что-то сумеет сделать. Если вместе с Меган, то они смогут вытаскивать людей из толпы сами.

Развернулась, потянула дверь, даже не прощаясь. Побежала обратно.

На площади была кровь. Оцепление сжалось плотней, но снаружи толпы останавливались прохожие, слушали. Тоже начинали кричать, нападали на стражу со спины.

— Нужно второе кольцо, — сама себе сказала Обри. Только его не из кого было сделать.

Прибилась к группе, которая ловила новых зачарованных людей.

— Мы так весь город перевяжем, — мрачно буркнул незнакомый парень в господской одежде.

— Веревки не хватит, — отозвалась оказавшаяся рядом Эбигейл. — Ничего, О’Тулы обещали перекрыть ближайшие улицы, сейчас хоть приток кончится.

Оцепление разомкнулось, выпустило нескольких человек, Обри подхватила на руки совсем маленького ребенка. Он еще и ходил-то нетвердо, но все равно толкнул ее в грудь, сказал громко:

— Сметь!

Вот тогда она наконец разозлилась. До того было страшно и странно, словно во сне, а теперь накрыло пониманием — эта банда использует людей, которые вообще не при чем!

— Витам! — заорала, остановившись прямо за стражей. — Ты трус! Ты дерешься детьми! Выходи! Ты все равно уже проиграл!

Конечно, ее голос не перекрыл ни приказы господина О’Тула, ни рев зачарованных людей, ни саму музыку — Обри слышала ее, грохочущую над рынком. Но вынырнула из толпы рыжая арбалетчица, встретила взгляд.

— Забери этого, — выдернула из-за спины помятого Кита. — Я хочу с ним живым потом еще поговорить.

— Ида, останови музыканта, — попросил он, подныривая под руки стражников. — Ты ведь можешь.

— Разве что я его по голове стукну, — хмуро ответила рыжая. — А я жить хочу.