Вода в решете. Апокриф колдуньи

Ответствую, что здесь заканчиваются мои знания о разбойнике Лупе, чернобородом и необычайно живучем, но помните, раз уж об этом зашла речь, что не видела я своими глазами, как он восстал из мертвых, а только слышала об этом от богобоязненных и достойных уважения граждан. Я припомнила эту историю лишь для того, чтобы позабавить и развлечь почтенный трибунал, который напрасно тратит время на старушечьи бредни, пока истинные виновники смерти Рикельмо разгуливают на свободе. Неужели, глядя на мои иссохшие члены и хребет, согнувшийся под бременем бед, вы и впрямь можете поверить, будто это я заманила вашего собрата на склон Сеполькро, после чего зарезала его, как скотину, и запекла на решетке так же, как и много лет назад, во времена моей юности, приготовили дракона, а еще раньше, когда мир был мягок и свеж, как черепашье яйцо, и ему только предстояло покрыться твердой скорлупой замков, городов, рынков, храмов, трактиров, речных причалов, виноделен, гаваней, шахт, печей, сторожевых башен, лесопилок и таможенных складов – словом, до того, как мы слепили все это из земной грязи, слюны и наших грехов, таким же образом был убит святой Калогер?

Вам следует знать, что с самого начала мы косо смотрели на Рикельмо, так как он всюду шнырял и крутился, заглядывал под пограничные камни и перетряхивал сено своим нищенским посохом, который вы, монахи в сандалиях, взяли себе из чванства и лицемерия. Рикельмо, добрый синьор, тоже не грешил искренностью, когда уверял нас на площади у нового храма, что приехал сюда ненадолго и лишь для того, чтобы поддержать падре Фелипе в его тяжких трудах. Мол, желает он приблизить к нам таинства истинной веры, ибо мы же поклялись с чистой радостью принять ее в наши сердца вместе с вашими замученными святыми в грязных рубищах, с молитвами, постами, запретами и десятинами, взимаемыми с поистине божественной неумолимостью. Кроме того, сделал он это при великодушной поддержке наместника и с разрешения самого герцога, который после смерти графа Дезидерио тут же с радостью нарушил давний договор с просветленными и забрал наши земли во владение, навсегда доказав тем самым, чего стоят ваши клятвы, договоры и слова, начертанные на пергаменте. Еще у графского трупа не перестали в гробу расти ногти, а уже сорваны были с замка графские хоругви, сбиты с пограничных камней драконьи гербы и поспешно разогнаны остатки стражи, которая, будучи застигнутой врасплох внезапностью сей перемены, безропотно позволила выставить себя за ворота замка. Не удивляйтесь поэтому, что мы неохотно внимали обещаниям и советам этого несчастного дурака Рикельмо, выпавшего, словно мышиный помет, из-под полы плаща синьора герцога, который еще совсем недавно обещал нам устами наместника, что разместит в каждом из поселений просветленных не более одного священника, дабы тот нас деликатно и степенно посвящал в тайны веры, и что прежние заблуждения не будут преследоваться и не будем мы отданы во власть вашего трибунала. И это обещание, как и многие другие, покрылось плесенью лжи.

По обычаю была приведена в чувство. Выслушав зачитанные показания, женщина подтвердила, что записаны они верно и содержат правду, как того требует принесенная ею клятва. Засим она была отведена в тайную тюрьму.

Поскольку же сама она остается неграмотной, доктор Аббандонато ди Сан-Челесте, епископ трибунала, как и прежде, засвидетельствовал вместо нее собственной рукой.

XVII