Водяница

– Ты что же, мертвяк, еду человечью ешь? – спросил он, когда Петя отставил в сторону пустую тарелку.

– Ем, конечно! – удивленно воскликнул Петя, – если не есть, откуда силы колом махать возьмутся?

Колдун покачал головой, бережно пригладил бороду.

– Странный ты мертвяк, однако! А ты, девка, чего ждешь? Ешь, пока не остыло!

– Спасибо, я не голодна, – сказала Гуля, стараясь не смотреть в тарелку.

Она села на самый кончик лавки и сложила руки на коленях. Доев похлебку, колдун отставил чашку и спросил:

– Значит, Водяницу хочешь усыпить?

– Хочу! – с готовностью ответила Гуля.

Она взглянула на Петю, темные глаза парня блеснули огнями, щеки разрумянились от тепла растопленной печи. “Не похож он на мертвяка. Не похож и все!” – подумала Гуля.

– Чем же вам так змей озерный не угодил?

Колдун склонил набок голову и пытливо посмотрел на Гулю.

– Он Гулю заприметил. Хочет теперь ее на дно утянуть, – ответил вместо нее Петя.

– Так, может, в том твоя судьба, девка? Пусть тянет, – с хитрой улыбкой сказал колдун, склонившись над Гулей, – Боишься?

– Конечно, боюсь! – ответила Гуля..

Старик взял прядь ее волос и поднес их к своему длинному носу. Внезапно огонь в печи вспыхнул, поленья громко затрещали. Гуля вздрогнула, отстранилась от колдуна. В тусклом свете он вдруг привиделся ей страшным мертвяком. Она зажмурилась, и видение тут же исчезло. Колдун подошел к окну. Какое-то время он стоял, гладил свою длинную бороду и задумчиво смотрел в даль, в иссиня-черную темноту лесной чащи.

– Ты не бойся Водяницу, Гуля. Порой опасен не тот, кто страшен, а тот, кто с виду добр. Да и силушка вся не у самого Водяницы, а у той, что ему молится, – сказал он.

– Что это значит? – спросила Гуля, и на душе у нее стало неприятно и тяжело.

– Водяница – всего лишь хранитель мертвяков. Он и сам уснет, если никто его тревожить молитвами не будет, – тихо сказал колдун.

– Да как же я заставлю бабушку не молиться ему? Она постоянно шепчет эти свои молитвы! – растерянно проговорила Гуля.

Колдун наклонился к ее уху и проговорил:

– Видела ты у нее рисунок, на который она молится? Вот в нем-то вся сила ее. Возьми и сожги его. Молитва без рисунка – просто слова.

– И всего-то делов? Вот возьму и сожгу! – воскликнула Гуля и радостно улыбнулась.

– Только помни, что вместе с рисунком все мертвяки тоже в пепел превратятся.

Колдун что-то взял с полки и, потоптавшись на пороге, вышел на улицу. Тяжело опустившись на крыльцо, он набил старую деревянную трубку табаком и закурил, выпуская время от времени изо рта клубы белого дыма. Гуля смотрела на него и пыталась переварить все услышанное. Если она сожжет рисунок, Петя тоже превратится в пепел? Как же так?

– Ведь знал же я, что это ведьма воду мутит!

Петя с силой стукнул кулаком по столу, и Гуля вздрогнула от неожиданности.

– Я не могу поверить! Ведь она моя бабушка! – воскликнула Гуля.

– А ты верь своей баб Дусе и дальше. Она тебя потом своими руками Водянице отдаст, даже глазом не моргнет.

Гуля уронила голову на стол и заплакала от переизбытка чувств, закрывая лицо руками. Петя подошел к ней, но не знал, как утешить, и просто стоял рядом и молчал. В дверь заглянул колдун и поманил Петю пальцем. Парень еще раз взглянул на Гулю и нехотя вышел из дома. На улице его тут же окутала ночная прохлада, комары зазвенели возле лица, но не садились на него – кровь его давно остыла.

– Не торопи ее. Дай выплакать свое разочарование. В тех, кто рядом, разочаровываться больнее всего.

Петя подошел к светящемуся в темноте окну и заглянул в него. Гуля по-прежнему плакала. Ее рыданий сквозь стекло слышно не было, но худые, острые плечи то и дело вздрагивали.

– Ах, любовь-любовь… Сколько подвигов и сколько безрассудств совершено во имя нее, сколько всего создано и сколько разрушено…

– Что вы там бормочете? – Петька обернулся к старику, нахмурился.

Колдун усмехнулся и заговорил громче.

– Ты зачем девчонку оберегаешь от Водяницы? Ты мертвяк, она – живая! Дружбе вашей все равно не бывать! Евдокия знает, что делает, а ты ей мешаешься со своей любовью.

Парень прищурился, словно пытался рассмотреть, что скрывается в маленьких и хитрых глазках старого колдуна.

– О чем это вы толкуете, не пойму? – парень отошел от окна и подошел ближе к старику.

– Я по запаху сразу все понял, – продолжил старик, – я таких, как ты, иногда в Заозерье видаю.

– Каких это – таких? – удивленно спросил Петя.

– Тех, кто хочет привычный порядок вещей в Заозерье изменить ради призрачного огонечка надежды, вспыхнувшего в груди, – тихо и серьезно сказал старик, – я называю вас «бунтарями».

“Вот старый хрыч, все обо всех вечно знает!” – мысленно подумал Петя, а вслух сказал:

– Да просто жалко мне ее! Какая еще любовь? Не знаю я ничего о любви. Девчонке помочь хочется, чтоб она жила тут спокойно и Водяницу не боялась.

Колдун погрозил Пете своим крючковатым пальцем и строго сказал:

– Ты, Петя, хоть и не такой, как другие – те, что возле Водяницы ходят, но все же ты тоже мертвяк. Мертвяк, понял?

Голос старика стал зловещим, глаза загорелись огнями.