Водяница

– Где же мой Снежок сейчас? – спросила она, и глаза ее засветились надеждой.

– Я не знаю, – Маруська пожала плечами, сунула в рот маленький камешек и стала его сосать, как леденец, – плыл, плыл, а потом – бац, и испарился!

– Утонул? – глаза Гули потухли, голос прозвучал низко и хрипло.

– На дне его нет. Значит, не утонул.

Гуля вскочила на ноги и стала бегать по берегу, высматривая в темноте Снежка.

– Снежок! Снежок! – снова закричала она.

Они вместе обошли берег озера, но пса нигде не было. Маруська вскоре куда-то убежала, а Петя остался с Гулей, вместе они облазили кусты и прибрежные заросли в поисках Снежка.

Спустя два часа Гуля села на берег и тяжело вздохнула:

– Я устала. Хочу уснуть и проспать год, два, а лучше три. Потом – хоп, проснусь, и все хорошо, все проблемы позади и уже не важны, а все это, – Гуля обвела измученным взглядом Черное озеро, – хочу забыть, как страшный сон…

– Не раскисай, Гуля, – проговорил Петя.

– Да как не раскисать? Как? Мама умерла, бабушка оказалась злыдней, Снежок убежал… Бывали у меня в жизни плохие дни, но чтобы так…

– Ты сильная и смелая девчонка. Я таких, как ты, никогда не встречал. Ты со всем справишься! Испытания закаляют характер.

Петя положил руку Гуле на плечо. Голос его прозвучал на удивление весело и бодро, но, на самом деле, внутри у Пети кошки скребли с тех самых пор, как он вернулся от колдуна. Он не находил себе места и не знал, как сделать то, что поручил ему старик. Он не хотел этого, противился всем своим нутром. Гуля смотрела на него чистым, искренним взглядом, полным невысказанной тоски, и ему хотелось спрятать эту пришлую, чужую девчонку за своей спиной и защищать ее от всех: от Водяницы, от мертвяков, от старого колдуна и даже от ее родной бабки. Вот только… Нужна ли Гуле его защита?

Гуля положила голову на Петино плечо.

– Ты хороший, Петя. Если бы не ты, мне было бы совсем тоскливо здесь, в Заозерье.

Парень смутился, отвернулся в сторону и закусил от волнения губу. Гуля тоже замолчала, боясь разрушить какую-то хрупкую тишину, повисшую между ними. В этой тишине было много невысказанных слов, но они, эти слова, пока и не были нужны. Было достаточно того, что Петя положил на Гулину руку свою холодную ладонь, и они долго сидели так, крепко сцепив пальцы.

***

Рано утром Гуля пробралась к бабушкиному дому и спряталась в кустах, выжидая, когда та уйдет из дома. После бессонной ночи, проведенной на берегу Черного озера, ей сильно хотелось спать, но еще ей хотелось как можно скорее покончить со всем этим неведением. Водяница утащил Снежка на дно, она это так не оставит. Гуля твердо решила сжечь заговоренный рисунок колдуна, чтобы баб Дуся не могла больше молиться змею. Без ее молитв Змей уснет навсегда.

И вот, спустя два часа, баб Дуся, наконец, вышла. Она взяла ведро и отправилась в сторону колодца. У Гули было не больше пяти минут на то, чтобы забрать рисунок и выскользнуть из дома незамеченной.

Когда баб Дуся скрылась за деревьями, Гуля выбралась из своего убежища, перелезла через низенький заборчик и забежала в дом. Дверь в бабушкину комнату была заперта. Гуля потопталась на месте, нахмурила брови, думая, чем сломать замок, потом сбегала в сарай и принесла оттуда топор. Старая задвижка не выдержала, сломалась на третьем ударе обухом. Бросив топор на пол, Гуля зашла в комнату и вздрогнула от неожиданности – на узкой бабушкиной кровати сидела Яся. Она удивленно смотрела на Гулю сонными глазами и хлопала длинными светлыми ресницами.

– Спи, Яся, спи… – прошептала Гуля, – Я только возьму со стены рисунок и сразу же уйду.

– Я все маме расскажу… – тоненьким голоском проговорила Яся.

На глаза у Гули навернулись слезы. Она ничего не ответила девочке, закусила губу и сняла со стены икону Змея.

– Если ты рисунок сожжешь, то все мертвяки в пепел превратятся,– озабоченно проговорила малышка.

– Пусть! Зато в Заозерье будет спокойно!

– И ты тоже в пепел превратишься! – Яся склонила голову набок и зло посмотрела на Гулю.

– Что ты такое говоришь? Я, в отличие от тебя, живая! – возмущенно воскликнула Гуля.

– Это ты пока что живая!

Малышка слезла с кровати, подошла к Гуле, посмотрела на нее круглыми, полными ужаса, глазами и прошептала:

– Ты не понимаешь, дура! Сожжешь рисунок, и Заозерья просто не станет! А ну, повесь на место!

Яся вдруг скривилась, разинула рот, обнажив мелкие острые зубы, и зарычала. Гуля попятилась к двери, а когда уперлась в нее спиной, развернулась и побежала, что есть сил, прочь из дома, крепко сжимая в руке снятый со стены рисунок. Увидев на тропинке идущую к дому баб Дусю, Гуля быстро юркнула в заросли крапивы. Голые руки и ноги жгло огнем, но она продиралась вперед, пока не оказалась на соседней улочке. Злобная старушка, которая как-то просила у Гули соль, увидев ее со своего крыльца, крикнула:

– Опять ты? Неуж тебя Водяница еще до сих пор не утащил?

– Не дождетесь! – огрызнулась Гуля, пробегая мимо покосившегося забора.

– Скоро утащит!

Старухино лицо искривилось в жутком подобии улыбки, и Гулю передернуло от ее вида.