Водяной

Если вы думаете, что мои мыканья на этом закончились, то вы зря так думаете. Я сейчас строю линию колодцев, достаточных для серьезного поселения-форта. Судя по всему, Перовский здесь не возьмет штурмом Ак-Мечеть, и ее не переименуют в его честь. А вот будущий торговый тракт уже зовут Перовским-Эмирским. Так-то он пройдет от Коканда до Семипалатинска, ну а самый проблемный участок идет от Ак-Молинского приказа до Ак-Мечети. Потому как пустыня. Караваны верблюдов пройти могут, а вот серьезные обозы нет. А самый сильный верблюд несет товара много меньше самого маленького фургона. Вот и строим в меру своих сил форты, тропим дороги, а я колодцы при них. Ну, как строю. Перовский ведет свою часть работ со стороны Сибири, Насрулла со стороны Коканда, а я указываю им места — где копать, а где не копать. Ну и естественно, мне приходится немало поработать, чтобы создать мощные и чистые подземные водные линзы. Хорошо хоть с северной стороны рек много, особо мудрить не надо. А вот отсюда, с югов, приходится всерьез поколдовать над каждым колодцем. От него ведь жизнь нескольких тысяч человек зависеть будет, значит нужен объем и качество. Приходится обеспечивать. Времени нет совершенно, пацаны так и висят в крио-капсулах, Хилола и Марина откровенно скучают, изучая под предводительством суровой наставницы «курс молодого бойца», то есть правила поведения молодых барышень в обществе. Нашлась на одной из копей крепкая и очень серьезная дама, супруга ссыльного и опального ротмистра. Взялась за моих девчонок с радостью и тщанием, а тем деваться некуда, выполняют мой прямой приказ. Ротмистр тоже отставил бутылку (не без моей помощи), учит барышень вольтижировке и выезду. А русалочкам скучно, им охоту на работорговцев подавай. А их нету. Вот такие пироги.

— Должен признать, что шутка с камнями вышла прекрасная. — Сбоку от меня внезапно появилось подобное же кресло, на котором развалился Локи, с видимым удовольствием посасывающий янтарный вискарь из массивного, явно алмазного, стакана. Бутыль с вискарем удерживалась левой рукой бога на коленке. Впрочем, тот поднял ее и качнул, прогнав по стенкам полыхнувшую на солнце волну. — Будешь?

— Почему нет? — В моей руке появилась копия стакана бога, но изо льда.

Тот щедрой рукой налил мне до краев, подлил себе также и торжественно со мной чокнулся. Какое-то время мы просто сидели рядом, но рано или поздно даже полный стакан вискаря заканчивается.

— Должен признать, что я уже нисколько не жалею, что помог возродить тебя. Именно так и именно здесь. Это забавно, смотреть как меняется ткань событий. Твоя выходка с Мадали-ханом вообще, надо признать, несколько неожиданна. И очень забавна. Ладно, мне пора, держи. — Мне на колени плюхнулся наполовину полный пузырь, и бог исчез.

А я осторожно поднял бутылку и посмотрел на свет. Интересно, что именно я пил с БОГОМ ЗЛЫХ ШУТОК? Так то просто вполне современная мне прошлому трехлитровая емкость с зеленой этикеткой, «Tullamore Dew», ирландский марочный вискарь. Пятьдесят пять градусов, ну надо же. Приятная штука, но до сих пор я такую не пробовал. Я вообще еще в той жизни после пятидесяти годов бросил алкоголь потреблять и здесь не начинал еще. Ладно, пусть будет: иногда прикольно вот так, качаясь на волнах, немного выпить. Даже мне, водяному. Так что пузырь отправился в намороженный карман, а я чуть отпил добавленного.

Кстати, о добавках. Те полста тонн золота, что я вручил в качестве взятки эмиру бухарскому, Насрулла поделил на три части. Двадцать тонн из них отправил Николаю Палкину, то бишь Первому, двадцать тонн в свою казну, а десять тонн закопал тайком и тишком. Сам, со своими ближниками. Таких всего десяток бойцов из его первой сотни. И сейчас эмиру Насрулле из рода Мангытов даже лишний раз вздохнуть некогда. Ибо целое ханство надо принять под свою руку, а это процесс непростой и часто кровавый, надо устраивать отношения с царским подчинением. Впрочем, как я знаю, именно этот вопрос для Насруллы самый простой: как царь скажет, так и сделает, особо и рыпаться не будет. Ибо — да, самодур и деспот, но очень умный самодур и деспот. И то, что сюда придут царские полки — его вполне устраивает. Как и будущий генерал-губернатор Туркестана, который станет еще и наместником императорским над этим краем. Ибо власти эмира это почти не коснется, зато даст немалую защиту. У эмира остается даже право чеканить свою монету, золотую и серебряную, плюс в Коканде поставят филиал императорского монетного двора и будут печатать бумажные деньги. Немного, но будут. Ну и императорские университеты в Коканде и Ташкенте. Точнее, филиалы пока.