Водяной. Книга 2

– Не лезу и лезть не собираюсь. Но знайте – старые боги появлялись здесь. С разрешения Отца сущего, но были. Локи, Мара, Лада… это только те, кого я лично видел. – С лица священника медленно сползла улыбка. – Они не лезут в дела людей, но они здесь были. И еще: я собираюсь передать Василию Алексеевичу статуи богинь Артемиды и Афродиты, исполненных во времена Александра Македонского древними ваятелями. Они точно богинями как свои изваяния одобрены, аватары богинь сказали это мне лично. Потому прошу вас, как представителя основной церкви России, присмотреть за доставкой и установкой этих статуй в музеи Санкт-Петербурга. Это наиболее безопасный из вероятных вариантов. И богинь успокоит, и городу дополнительную защиту придаст. Пусть и небольшую.

Отец Евтихий медленно перекрестился, прошептал про себя какую-то короткую молитву на греческом, вроде как. Потом посмотрел на меня, и кивнул.

– Я сделаю, как вы просите. Генерал-губернатор такой дар мимо императора пронести не сможет, так что быть этим изваяниям в царском музее. А они красивы? – В глазах попа зажегся просто мальчишеский интерес.

– Да. Очень. Богини все-таки. – Я улыбнулся и кивнул. Не знаю, что будет дальше, но поживем – увидим.

С попом, а также с подошедшим позднее майором Озеровым, мы сидели долго. Много не говорили, так, немного выпивали, немного закусывали. С хорошими людьми и просто посидеть в кайф.

Аяна, сохранившая свое имя в крещении и ставшая Прохоровной по имени крестного отца, майора Озерова, сейчас сидит в своей юрте с Мариной и Хилолой. Завтра обряд помолвки, а свадьба будет в родной вотчине Лермонтова, в селе Тарханы. Уедут туда молодые сразу после обряда, уже готовы кони и возки. Аяну будет сопровождать отец Евтихий какое-то время, а около Оренбурга ее сопровождающими бонами станут казачки из Зеренды. Я подумал и отправил вслед за несколько поколоченными казаками гусей с письмом. Как офигели казаки, говорить не стоит, но ответное письмо они отправили и согласились выделить сопровождение для моей подопечной. Три молодых вдовы в станице есть, как раз для этого дела сгодятся. Ибо пока еще в трауре, да и нагрузка с общества снимается, ведь обеспечивать их всем будет Аяна. И ей в помощь: одной, без поддержки, даже Деве песков сложно.

Ну да, она переродилась при крещении. Но осталась очень быстрой и сильной. Правда, не стоит ей такого показывать, тем более мужу. Хотя, по моему мнению, Лермонтов этому не удивится и Аяна только романтичнее станет в его глазах. Поэт, что поделать. Впрочем, это уже их заморочки.

Помолвка вышла достаточно красочной и радостной. Солдаты кричали «ура», стреляли из ружей в воздух, гусары устроили скачки, вечером был пир и небольшие танцы. Марина и Хилола были звездами вечера, кавалеры крутились вокруг них как пчелы вокруг меда. Еще бы: явно красивые девушки в восточных одеждах, сияющие глаза над вуалью, точеные фигурки, которые сложно скрыть под шелком, плавные и выверенные движения, очень красивые голоса. А Лермонтов не отходил от невесты. Аяна же таяла, как лед на горячем песке.

Надо сказать, что приданное Лермонтова впечатлило, но не более. Хотя, двадцать расчетных векселей Шотландского и Английского банков стоимостью по тысяче фунтов каждый, несколько комплектов драгоценностей, кус земли в Голодной Степи размером с уезд, где Тарханы расположены, и заявление о двадцати пудах золота в пустынных тайниках заставили его потрясенно покачать головой. Но потом поэт заявил, что это все прекрасно, так как снимет все возражения от его бабушки. Ну и вишенкой на это все легла дворянская грамота от канцелярии эмира о том, что Аяна Сайрима Яксарт является представительницей древнего сакского и текинского рода. И это я запретил показывать Аяне свой камешек из моей мастерской. Потом бриллиант засветит, перед свадьбой, самому поэту и его бабушке. Пусть это еще одной легенде положит начало.

Кстати, Лермонтов новую книгу начал писать. «Ветры пустыни» называется. Про что и про кого – тайна великая есть. Даже сейчас строчит карандашом в толстенном блокноте, а Аяна сидит рядышком и дышит через раз. Повезло ему с женой, буду надеяться, что они будут счастливы. И что не забудут про меня, скромного духа, хозяина здешних вод. Хотя, вряд ли, я ведь их просто так бросать не собираюсь. Уж Лермонтова точно, выход на книгоиздателей я терять не собираюсь, я Михаилу еще четыре толстенные тетради передал, «Народные узбекские сказки». Да и Аяну из виду бросать не хочу, мало ли что?

Вообще, я достаточно здорово здесь взбаламутил воду мироустройства, так сказать. Всплеск хороший вышел, посмотрим, что от его брызг будет. Но это будет совсем другая история.