Водяной нож

– Мы все играем в одну и ту же игру. – Джейми начал есть оливки, насаженные на зубочистку. – Я целыми днями работаю с бумагами – слежу за игрой, разбираюсь в основополагающих правах, обращаюсь в суд с ходатайствами. И все мы – Калифорния, Вайоминг, Невада, Колорадо – занимаемся одним и тем же, пытаемся урвать побольше – но так, чтобы федералы не заметили и не ввели военное положение. И если в твоей команде такой человек, как Кэтрин Кейс, у тебя все нормально. – Он пытливо взглянул на Люси. – Но что, если все играют в неправильную игру?

– Я не понимаю, – раздраженно ответила Люси.

– У меня джокер. – Джейми откинулся на спинку стула и улыбнулся, словно довольный кот.

– Знаешь, ты сейчас похож на человека, который пытается продать недвижимость в Новом Орлеане.

– Возможно. А может, это ты слишком долго просидела в пыли и поэтому не видишь всей картинки.

– А ты видишь.

На его лице снова появилась мерзкая улыбочка.

– Теперь – да.

…А сейчас Джейми лежал в пыли – мертвый, и кто-то вырвал ему глаза. Люси снова попыталась подойти к нему, но копы не были настроены подпускать посторонних. И она стала осознавать ситуацию. С некоторым запозданием вернулся рассудок.

Труп Джейми не имел значения, в отличие от живых – копов, водителей, медленно объезжающих сигнальные огни, врачей «скорой» в респираторах, ждущих сигнала, когда можно будет увезти мертвецов. В отличие от людей в баре «Хилтона-6», которые следили за происходящим из окна.

Среди них, возможно, находится человек, который смотрит не на кровищу, а на нее.

Люси попятилась. Может, ее вычислили, и бежать уже поздно?

Она покинула место преступления, представляя себе, как город наконец утащит и проглотит ее – как проглотил Джейми.

Кто это сделал, Джейми?

А затем более важный вопрос:

Что ты им рассказал обо мне?

Глава 3

На поверхности водяного насоса «Красный Крест/Китай – Дружба» виднелась неровная полоса с рваными краями: кто-то провел по углепластику острым инструментом, как когда-то ее папа распахивал плугом землю Сан-Антонио. Только сейчас это было сделано с яростью.

Мария не знала, кто напал на насос и чего этим собирались добиться. Мать-перемать, насос ведь бронированный. Она видела, как от его бетонного каркаса отскакивает бульдозер.

Через поцарапанный пластик ярко проступала цена:

$6,95/литр – Y4/ гун цзинь.

«Гун цзинь» по-китайски – литр. Y – «юань». Каждый, кто жил рядом с аркологией Тайян, знал и это число, и эту валюту, потому что всем сотрудникам платили в юанях, да и сам насос тоже построили китайцы. Ведь мы же друзья, верно?

Мария учила китайский. Могла досчитать до тысячи и писать иероглифы. И, ар, сан, сы, у, лю, чи, ба[4]… Тоны она запоминала тоже. Она училась так быстро, как только могла, с помощью одноразовых планшетов, которые китайцы раздавали всем, кто попросит.

Цена за литр воды сияла в горячей тьме, голубая, размытая от ударов, в которые люди вкладывали весь свой гнев, – но все равно достаточно различимая.

$6,95/литр.

Каждый раз, когда Мария видела порез на поверхности насоса, она думала о том, что знает человека, который это сделал. Dios mío[5], ведь этот человек – она. Каждый раз, глядя на холодные голубые цифры, она приходила в ярость. Просто у нее никогда не было такого инструмента, который мог бы повредить насос. Требовалось что-то особенное. Не отвертка. Пожалуй, один из тех резаков из Иокогамы, которые использовались при строительстве Тайяна, когда там еще работал ее отец.

– Они превращают двутавровые балки в воду, mija[6], – говорил он. – В это невозможно поверить, даже когда стоишь совсем рядом. Волшебство, mija. Волшебство.

Отец показывал ей особые перчатки, благодаря которым он не отрезал себе пальцы. Блестящая ткань давала полторы секунды, прежде чем рука исчезнет в клубе дыма.

Волшебство, говорил он. Или большая наука. Какая разница? Китайцы знали, как работать над крупными проектами. Строить эти cabrones[7] умели. У китайцев были деньги на то, чтобы превратить волшебство в реальность, – и учили обращаться со своей техникой каждого, кто готов горбатиться по схеме «полдня работаешь, полдня отдыхаешь».

Каждое утро, когда солнце начинало выжигать небо до синевы, отец возвращался и рассказывал Марии о чудесах, которые видел ночью, пока работал на высоких голых балках аркологии. Говорил о том, как огромные строительные принтеры разливают материалы, как визжат пресс-формы, как краны возносят собранные конструкции наверх.

Строительство по принципу «точно в срок».

Стены и окна покрывали силиконовым фотоэлектрическим покрытием. Наносишь его, как краску, и пожалуйста – у тебя в сети ток. В Тайяне не бывает веерных отключений, как в остальном Финиксе. Эти люди сами себя обеспечивали электричеством.

И рабочих обедами кормили.