Водители фрегатов. Книга о великих мореплавателях

Но ворота были уже доверху заложены толстыми бревнами. Деревня приготовилась к защите. Высокий частокол был угрюм и неприступен. Рутерфорд стал громко кричать, прося впустить его. Но обитатели деревни, готовясь к обороне, не слышали его криков. Да если бы и слышали, они не стали бы в такую опасную минуту раздвигать тяжелые бревна, загораживавшие вход, чтобы впустить одного человека, и притом чужака. Рутерфорд кричал все громче, а между тем пули жужжали вокруг, впиваясь в бревна частокола. Если бы новозеландцы умели лучше целиться, он давно был бы убит. С каждым взмахом весел пироги подходили все ближе и ближе.

Отчаявшись попасть в деревню, Рутерфорд побежал вдоль частокола. Частокол круто поворачивал, и через минуту он укрылся за поворотом. Здесь пули уже не могли его настигнуть. Перед ним был дремучий лес. Он кинулся в заросли исполинского папоротника и пустился бежать без оглядки.

На помощь!

Он бежал до тех пор, пока не выбился из сил. И наконец упал в мягкую ложбинку, укрытую со всех сторон папоротником. Долго лежал он, прислушиваясь к выстрелам, которые громко ухали вдали, заглушаемые шумом леса.

Сначала он ни о чем не думал и только тяжело дышал. Но потом вдруг вспомнил, как воины Сегюи брали в плен женщин.

— Эшу! — в ужасе прошептал он.

Ведь она тоже работала в поле. Как это ему раньше не пришло в голову. Она была там, за рекой, и, конечно, тоже попала в плен.

Он сел. Из-за леса доносился гул многих голосов, щелканье выстрелов. Он сидел среди папоротников, прислушивался и думал. Эшу безусловно попала в плен, и воины Сегюи перевезли ее с собой через реку. Она лежит где-нибудь здесь, в их лагере, совсем недалеко, связанная и избитая.

Рутерфорд вынул из-за пояса нож и внимательно осмотрел его. Потом встал и осторожно побрел назад, к деревне. Шел он очень медленно, стараясь не шуметь. Если кто-нибудь заметит его в лесу, он погиб.

День клонился к вечеру. Рутерфорд сквозь ветви сосен видел, что солнце стоит уже довольно низко. Идти ему пришлось долго, гораздо дольше, чем он предполагал. Как далеко убежал он в лес, спасаясь от пуль! Стрельба прекратилась. Но голоса становились все слышнее — значит, Сегюи не увел еще своего войска. Рутерфорд раздвигал стебли папоротника и тихонько крался вперед. Оказавшись в окрестностях деревни, он лег на траву и пополз. Медленно извивался он, как змея, стараясь не хрустнуть веточкой, не стукнуть камнем. И наконец впереди, между стволами сосен, увидел фигуры двигавшихся людей.

Он замер. Окраина леса, прилегавшая к деревне, была полна воинов. Деревья заслоняли их от Рутерфорда, но по голосам он знал, что они очень многочисленны и находятся совсем близко. Иногда он видел их. Они бродили между деревьями и собирали хворост. Однажды два воина чуть не наткнулись на Рутерфорда. Они прошли в трех шагах от него. Он притаился в траве не дыша, и они его не заметили. Воины Сегюи отличались от воинов Эмаи только тем, что почти у каждого за плечами было ружье. Откуда они достали столько ружей?

Солнце зашло, и наступили сумерки. Рутерфорд с нетерпением ждал темноты. Наконец в полумраке засверкали пока еще бледные костры осаждающих. Рутерфорд осторожно пополз вперед, к деревне. Он держался кустов, зарослей папоротника, и его не замечали. И вот впереди, на фоне почти совсем потемневшего неба, он увидел частокол.

Деревня, притаившись, молча ждала нападения. Рутерфорд подумал, что нападающим нелегко будет взять эту деревянную крепость. Всякий смельчак, который рискнет взобраться на частокол, будет немедленно сброшен оттуда копьем. Доказательством этому служили трупы, разбросанные вокруг и освещенные прыгающим светом костров. А сквозь толстые бревна стен не пройдет никакая пуля.

Но скоро Рутерфорд понял, что нового штурма крепости не будет. Сегюи решил овладеть крепостью другим способом. Его воины собирали в лесу сухой хворост и складывали его кучками возле частокола. Достаточно будет одной головни из костра, и всю крепость охватит пламя. Огонь заставит пасть эти неприступные стены. Эмаи совершил ошибку, подпустив врагов так близко к своей деревне. Впрочем, как он мог им помешать? У него полтораста воинов, а у Сегюи не меньше двух тысяч. У него дюжина ружей, у Сегюи не меньше двух тысяч. У него дюжины ножей, у Сегюи несколько сотен. Увидев сложенный вокруг частокола хворост, Рутерфорд знал, что участь деревни решена.

Он полз по лагерю осаждающих. Воины сидели возле ярких костров, а он держался в темноте, и они не видели его. Он медленно передвигался от костра к костру, ища взятых в плен женщин.

И наконец он нашел их.

Женщины были привязаны к соснам шагах в пятидесяти от частокола родной деревни. Каждую из них прикрутили к стволу не спиной, а грудью, вероятно для того, чтобы они не видели происходящего вокруг. Пленницы молчали словно мертвые, и Рутерфорд догадался, что им заткнули рты.