Водка (июнь 2008)

Иван Александрович Найденов познакомился с Надеждой Михайловной Квачковой у окошка для передач в СИЗО «Матросская тишина», и потом, когда сторонники Владимира Квачкова собирали для его семьи деньги, Надежда Квачкова («Общак я держала», - говорит она) часть денег забирала себе, а остальное делила между Яшиными и Найденовыми. Вот Роберт Яшин - тот кум Надежды Михайловны (она - крестная мать дочери Роберта), близкий человек, а с сыном Ивана Найденова Александром Квачковы прежде знакомы не были, и сейчас Александр шутит: меня, мол, посадили за то, что я однажды пил водку на даче у Квачкова. Однажды - это 16 марта 2005 года, за сутки до покушения на Анатолия Чубайса. На 18 марта полковник пригласил на дачу гостей («Сабантуй по случаю выхода моего секретного двухтомника», - это не фигура речи, на двухтомной монографии о теории спецопераций действительно стоит гриф «секретно»), к этому дню нужно было отремонтировать электропроводку, на электрика не было денег, поэтому Квачков позвал Роберта, «пятнадцатилетнего капитана» (в смысле - 15 лет назад уволился из ВДВ в капитанском звании), а Роберт пришел со своим приятелем сержантом запаса Найденовым, с которым Квачков, по его словам, лично познакомится уже во время следствия, но теперь все они - Квачковы, Найденовы и Яшины - чувствуют себя близкими родственниками. «Им следователи открытым текстом говорили: дайте показания против Квачкова, пойдете свидетелями. Они не дали», - говорит Найденов-старший. Квачков подхватывает: «А мне следователь говорил: готовьтесь к пожизненному заключению, как будто меня этим можно испугать. Я же православный человек. Если Господь послал мне это испытание - значит, так тому и быть, я на земле должен делать то, что мне положено, и верой своей поступаться не могу. Беса называю бесом, антихриста - антихристом, негодяя - негодяем».

II.

Соседи Квачковых по даче (это не Жаворонки, близ которых произошло нападение на кортеж Чубайса, а чуть дальше по Минскому шоссе, 30 километров от МКАДа) - венгерско-русская семья, и мальчик Шандор двенадцати лет, когда родители ему сказали, что Квачков сидит в тюрьме, написал в «Матросскую тишину» письмо: «Дядя Вова, я не знаю, кто такой Чубайс, но работы он меня лишил». Работа - это мытье автомобиля: Шандор мыл Квачкову машину, а тот ему за это покупал лимонад. «Об этом письме нам соседи уже потом рассказали, а до меня оно не дошло, - рассказывает Квачков. - Многие письма изымали, не доходили до меня, а со свиданиями вообще кошмар был - последний раз жену я видел во время восемнадцатидневной голодовки, когда ее попросили ко мне прийти и уговорить меня начать есть. Это был февраль 2006 года, а до того - два свидания было. У Найденовых - вообще одно во время предварительного следствия. Представьте - сидят убийцы и насильники, которым исправно дается по два свидания в месяц, как и положено. И сидят офицеры, к которым родных не пускают совсем. Что тут можно сказать? Все как раньше - социально близкие - они, и мы - враги народа».

О тюрьме (это не только «Матросская тишина», за три года содержания под стражей Квачков побывал, кажется, во всех СИЗО Москвы и области) полковник Квачков отзывается, однако, настолько тепло, насколько вообще можно тепло вспоминать о тюрьме. «Отношение ко мне было доброжелательным и со стороны администрации, и со стороны сокамерников. Ходорковского (в „Матросской тишине“, как известно, они сидели вместе. - О. К.) прессовали гораздо сильнее, чем меня. На тюремном жаргоне я был - „порядочный арестант“ или „мужик“, и хотя каждый раз, когда меня вызывали на выход с вещами, я не знал, куда меня ведут и что со мной будет, все равно в тюрьме безопасности было больше, эксцессы были маловероятны, а здесь - здесь я допускаю, что меня могут убить».

В одной из тюрем вместе с Квачковым сидел израильский полковник Яир Кляйн, арестованный в России по запросу Интерпола и ожидавший экстрадиции в Колумбию. Они подружились, и Квачков однажды сказал ему: «Вот смотри, ты иудей, израильский полковник. Я православный, русский полковник. Мы очень разные, но враг у нас общий - ЦРУ». Кляйн, которого обвиняют в пособничестве наркомафии, при том, что он уверен, что все дело в том, что он, работая в Колумбии, как-то помешал американской разведке, с Квачковым согласился. Хорошо, когда есть общий враг.

III.