Водка + мартини

Я чуть не лопаюсь от раздражения. Да не хочу я вести разговоры про надоевшую мне старушку Хилари. Мне хочется дальше рассказывать про соблазнительную Ясмин. Я возвращаю Бородатую Даму к своему сновидению.

— Мне кажется, тут нет ничего такого таинственного, вроде все понятно, как вы думаете?

— А как вы понимаете этот сон?

— Ну, мне хочется, чтобы она запала на меня — вот во сне она и падает. И вот еще, мне хотелось высосать яд у нее из раны, а это ведь очень сексуально, вы согласны? Не говоря уже о том, что на ней не было никакой одежды, кроме этих огромных… о черт!

— Что такое?

— Да до меня только сейчас дошло, какой фирмы. Теннисные тапочки. Ну, во сне.

— Ну и какой?

— «Уилсон».

2

Я встречаюсь с Бородатой Дамой по понедельникам и четвергам. Так что в этот четверг я с утра шпарю по Уэстуэй. Эл Грин поет свое «Устал от одиночества» (прекрасная вещь, но все же не супер), а я размышляю, с какой это стати мое подсознание вырядило Ясмин в теннисные тапочки фирмы «Уилсон», когда на самом деле она носит кроссовки «Найк». То есть я хочу сказать, что она, конечно, помощница Клайва Уилсона, но все-таки не его же собственность, черт подери.

А сегодня прохожу по нашему офису с его открытой планировкой и вижу, что на ней вообще нет ничего спортивного. Облегающие зеленые джинсы и блузка-безрукавка, да такая коротенькая, что, боже мой, не оторвать восхищенного взора от очаровательной полоски голого живота шириной в целый дюйм. Волосы зачесаны наверх, и как они удерживаются единственной заколкой, хоть убей, непонятно, и я уже не в первый раз думаю, что есть в ней что-то такое… мальчишеское, если, конечно, смотреть под определенным углом и при определенном освещении.

После вечера, посвященного исследованию свойств коктейля «водка — мартини» (боже, неужели это все было?), и последовавшего за ним вторника с грандиозным похмельем, в течение которого мы с ней то и дело бросали друг другу заговорщические взгляды, от которых у меня дух захватывало, я стараюсь ненавязчиво ввести наши отношения в русло столь радостной для меня ежедневной рутины, для чего несколько раз на дню подхожу к ней поболтать о том о сем. Вот и сегодня утром по дороге к своей застекленной камере я останавливаюсь возле ее стола. Она немедленно закуривает.

— Привет, как жизнь некурящая? — пытаюсь я пошутить.

— Без проблем. То есть никак.

Она пускает струю дыма в потолок. Я замечаю открытую книгу рядом с клавиатурой.

— Что читаем? Опять «Рипли»?

Ясмин обжигает меня выразительным взглядом и переворачивает книжку, чтобы я увидел название. «Легкий способ бросить курить» Аллена Карра.

— Мой парень мне подарил. Наверное, это классика.

— Ну и что он там пишет?

— Как-то вечером я тебе уже рассказывала…

О-па.

— Ах да. Альцгеймер. Может серьезно подействовать на… м-м-м… Прости, а о чем мы тогда с тобой говорили?

Она смеется. Ее худые лопатки ходят ходуном вверх и вниз, и я чувствую, что тут меня можно брать голыми руками. Она продолжает.

— Бросить курить — это никакая не жертва, а раскрепощение. Удовольствие от курения — это все равно что сбрасывать тесную обувь после целого дня работы за прилавком. Это облегчение, освобождение от мук зависимости, а не положительное увеличение количества радости…

— Как мороженое. Или… бифштекс с жареной картошкой.

— Совершенно верно. Курильщики утверждают, что, мол, сигарета помогает сосредоточиться. Или, скажем, очень приятно покурить после еды. На самом же деле курильщики курят главным образом потому, что стремятся уменьшить нежелательную тягу к…

Пардон. Я больше не слушаю. На мгновение я потерял всякий интерес к психологии никотина. Ее лицо, смена его выражений — вот что захватило мое воображение. И все совершенно неуместно, нелепо, абсурдно — в конце концов, сейчас двадцать пять минут одиннадцатого, утро рабочего дня, и у нее есть любовник — я ловлю себя на том, что пытаюсь представить себе ее лицо во время любовной игры. Я вижу, как она сжимает зубы. Глаза горят. Сумасшедшим огнем, как у дикой лошади.

Ну-ну, хватит. Сосредоточься.

— … это и есть самое интересное в твоем фокусе с сигаретным пеплом. Не всякий способен раскрыть свой секрет, как это сделал ты.

Какая, однако, лесть, ее бы устами да мед пить.

— Я подумала, какой точный символ того, как все курильщики попадаются на крючок.

Точный.

— Правда? Я-то думал, что это простой, безобидный комнатный фокус. У меня есть книжка, там таких куча.

На кого я только что был похож? О господи. На Лесли Филипса.

— Нет, серьезно. Я много думала об этом. Ты всегда начинаешь с того, что думаешь, мол, нет у меня никакой зависимости, я, мол, в любой момент могу бросить. Стряхнуть с себя эту привычку, как ты стряхнул пепел мне на руку. И потом приходит день, и ты заглядываешь себе в душу и находишь там одну только грязь. Ты… все это время пачкался. И начал еще до того, как подумал об этом. И тогда какой в этом смысл, а, Майкл?

Никакого.