Водка + мартини

— Ну, я ей и сказала, что это странно, почему он спрашивает, вы ведь с Дэйвом старые друзья. Или, по крайней мере, ты давно его знаешь. Так что ей и сообщать об этом нечего.

По бесконечным просторам моей головы оглушительно топает какой-то железный великан и смачно пердит.

— Можно мне поговорить с Джулией? — ухитряюсь я сказать в конце концов.

— М-м-м, знаешь, она только что залезла в ванну.

— Правда? Ну ладно, неважно, ничего страшного.

— Майкл, с тобой все в порядке? У тебя голос стал какой-то странный.

5

— Две порции сухого мартини с водкой, пожалуйста.

— С большим удовольствием, сэр. Как желаете, с оливкой? Или, может, с лимоном?

— С оливкой, пожалуйста. — Ну-ну, продолжай, виляй своим хвостом, кретин.

— Слушаюсь, сэр. Какой-нибудь особый сорт водки? Могу порекомендовать новую марку, мы только что получили из Сибири. С очень интересным оттенком ячменя и слабым намеком на ваниль. Крепкая, шестьдесят градусов.

— Две порции, пожалуйста. — И оставайся на месте, жди следующих указаний, приятель. Для меня это сейчас крайне необходимо.

Закончив разговор с Хилари, я тут же позвонил Ясмин и договорился встретиться с ней здесь, в Центре управления и контроля в кризисных ситуациях нашей гостиницы. И вот она входит — о, какое важное, какое серьезное у нее лицо! Да еще и с блокнотом, будь она благословенна во веки веков! Наверное, думает, что моя «небольшая проблема» связана с нашей командировкой. Обожаю смотреть, как она, несмотря на свой рост, слегка подпрыгивает, чтобы угнездиться на высокой и неустойчивой табуретке у стойки бара рядом со мной.

Перед нами, как по волшебству, возникают два коктейля с сибирской водкой и сухим мартини — на специальных крохотных подставочках, и каждый сверху освещен отдельной галогеновой лампочкой. Мы выдерживаем паузу, обозначая таким образом понимание важности момента, потом чокаемся. Клянусь всеми святыми, после первого глотка начинаю слышать вой сибирских волков.

— Ясмин, — пытаюсь я начать, когда моя крыша возвращается на место. — Похоже, я скоро буду в глубокой заднице. Одна моя опрометчивая, как бы это поточнее сказать… инсинуация… полетела вверх ногами сиськи набок.

Она смеется. Я объясняю, что имею в виду. Как я оказался причиной утечки информации про нашу творческую кухню в шоу «Священное чревоугодие», другими словами, как я по пьянке проболтался Дэйву Кливеру. Как Дэйв раздул из этого целую историю. Как Клайв начал свою кротовую охоту. Как яркий свет прожекторов высветил мое бархатно-черное рыло.

Ясмин долго думает о том, что я ей только что рассказал. Наверно, пытается рассмотреть ситуацию с разных точек зрения и под разными углами. Делает глоток из своего бокала. Закуривает. Снова размышляет. И наконец выдает мне предварительные результаты своих изысканий.

— Черт побери. Неприятная ситуевина.

— Я, конечно, мог бы все отрицать, но кто мне поверит?

— А ведь это я во всем виновата, разве нет? — игриво говорит она. — Если бы я тебе тогда не рассказала, ничего бы и не случилось.

— Ты что, с ума сошла? Ведь это я, понимаешь ли… злоупотребил твоим доверием. — Черт возьми, как приятно говорить этой прекрасной юной женщине, что я злоупотребил ее доверием!

— Майкл, если честно, я действительно думала, что это смешно, такое глупое телевизионное шоу. Мне и в голову не приходило, что кто-то этим может серьезно заинтересоваться.

— Нет, я злоупотребил твоим доверием. Это непростительно. — На этот раз уже не так хорошо. Ладно, забудь. — Но имей в виду, я был пьян, — добавляю я, чтобы хоть как-то смягчить свою вину.

Услужливый кретин выбирает именно этот момент, чтобы снова появиться на своем посту. Положение его бровей не вызывает сомнений: они вопросительно изогнуты.

— А у вас, случаем, не найдется украинской водки? — интересуюсь я.

— То есть вы хотите сказать, киевской, я правильно вас понял, сэр? К счастью, есть. Две украинских с сухим мартини? И с оливкой?

Ну, вот и ладно. Я гляжу, как Ясмин, восседающая рядом со мной, закидывает голову и поглощает последние капли сибирского коктейля. И мне уже начинает казаться, что мы довольно-таки неплохо преодолеваем мой кризис. А к тому времени, когда мы пройдемся по всем бывшим советским республикам, ситуация наверняка уже не будет казаться такой дерьмовой, как вначале.

— Ты веришь в телепатию? — спрашивает она, когда украинская водка занимает положенное место под своими галогеновыми лампочками.

— Еще один фокус?

Она вручает мне блокнот и ручку.

— Только что вспомнила. Напиши любое число, от одного до девяти. Мне не показывай.

Назовите это ребячеством, но я обожаю фокусы. Я пишу в блокноте «5».

— Теперь поставь рядом еще одно число, опять от одного до девяти. Но не то же самое.

Пишу: «8».

— И теперь третье. Любое, какое захочешь, от единицы до девятки.

Пишу: «2».

— Итак, у тебя получилось трехзначное число, верно?

И действительно, 582.

— Ну да.