Водка

А вот его смерть не стала ни для кого трагедией.

У нас есть выражение: каждый говорит о своем. Как видишь, я не исключение. Пиши мне, милая. Не знаю, насколько мое письмо успокоило Твою душу. Но я очень старалась.

Лизет.

9

Развалившись в кресле, с бутылкой коньяка в руке, без рюмки, молодой человек назидательно объяснял сыну Клавы, что в жизни все взаимосвязано.

– Животные и рыбы питаются растениями и себе подобными. Люди едят животных, рыб и растения. Но никто не ест людей. Мне кажется, всего сотворено впрок: смотри, сколько у мужчин сперматозоидов, сколько у рыбы икры. Может, природа рассчитывала на большее количество женщин? Может, поэтому отбор жизни и называется естественным? Тогда почему войны неизбежны? Кто боится перенаселения Земли? А природа еще изредка устраивает всемирные и небольшие катастрофы, и тоже решает вопрос отбора. Не стоит людям прибегать к войнам, нужно просто оставить этот вопрос на усмотрение природы.

На этом месте его глаза затуманились, язык заплелся и, видимо, аргументация против войны исчерпалась.

Ко мне подошла Людмила Владимировна, соседка Тасика, и начала шептать. Сначала я не поняла. Шепот ее был очень настойчивый и зазывающий: она приглашала меня выйти на лестничную площадку покурить. Мы вышли. Не успела она закурить, как один из тех двоих пошел вниз по лестнице. У меня сложилось впечатление, что он стоит внизу, и приготовился слушать нашу беседу.

Людмила Владимировна, явно, была взволнована и расстроена. Казалось, что она не может собрать мысли. Затянувшись несколько раз, сказала:

– Можно, я буду называть вас Лизочкой?

– Конечно. А я вас Людочкой?

Потом опять замолчала. Так ведут себя люди, которые никак не могут решить: стоит ли говорить вслух об очень важном событии. Затянулась еще, и еще.

– Вы знаете, почему сегодня все так резко поменялось?

– Нет, но некоторые соображения на этот счет есть.

– Какие?

– Я поняла, что Споковцева нашли мертвым не в день его смерти, – специально назвав его по фамилии.

– Мне кажется, на второй день.

– А кто его нашел?

– Тетя.

– Тетя Тоня?

– Да.

– А дальше?

– Что дальше?

– Что она делала, когда увидела его мертвым?

– Не знаю. Меня не было дома. Разве вам она не рассказывала?

– Я с ней только поздоровалась: вообще ни о чем не говорила.

– Не разговаривала?

– Нет. Да я ее в жизни-то видела всего один раз, у Клавы дома.

– Здесь?

– Да. Здесь. Мы с Тасиком приходили к кому-то из них на день рождения. Даже не помню, сколько лет тому назад это было.

Анастас мне когда-то проговорился, что Людмила Владимировна, его соседка, живет только с дочкой. Что была бы не против его внимания. На мой вопрос: “что же тебе мешало?” – ответил, как всегда, кратко: во-первых, не мое, во-вторых, слишком близко. Понятно: с ней в случае увядания любовных утех так просто не расстанешься. Может быть, нежное забытое “Тасик” ее покоробило? Не знаю.

– Когда я вернулась с работы, его дверь была нараспашку. Какие-то люди, милиция, скорая помощь.

– Вас тоже спрашивали?

– Да. Но я только-только пришла с работы, и ничего из того, что их интересовало, рассказать не могла.

– Обыкновенно, милиция начинает интересоваться знакомыми, родственниками, кто приходил в дом.

– Наверно. Мне сказали, что еще вызовут.

– Вы пойдете?

– А разве у меня есть другой выход?

– Но ведь при внешней доброжелательности, открытости, коммуникабельности он был очень закрытым человеком.

– Да. Жил одиноко последние годы.

– Вообще никто не приходил?

– Очень мало. Один сотрудник иногда.

– Собутыльник, – подумала я.

– Очень редко Клава и тетя. Еще реже племянник.

– А Галя?

– Дочка? Нет, ни разу не видела.

– И внука?

– Внука тоже не видела.

Опять замолчала, как будто что-то вспоминала, закурила.

– Не знаю, что буду говорить в милиции.

– Просто отвечать на вопросы.

– Какие?

– Не знаю. На какие знаете ответы, на те и отвечайте.

– Не люблю я такие разговоры.

– Ну, там уж не до любви. Я понимаю, что вам это все совсем не нужно. Но другого выхода сейчас нет.

– Понимаете, я большую часть жизни прожила в коммунальной квартире. Вы не можете себе представить моего счастья: когда я, наконец, получила ключи от этой квартиры.

– Очень даже могу. Я со дня рождения до 25 лет жила в коммунальных квартирах. До рождения сына.

– А потом получили квартиру?

– Нет. Потом получила две крошечные комнаты в доме гостиничного типа.

– Что такое “крошечные”?

– Одна – пять кв. метров, вторая – десять.

– И все?

– Нет. Коридор 3 кв. метра, в котором стояли: стол с электроплиткой, встроенный шкаф для посуды и умывальник.

– Интересно, два человека в нем могли разойтись?

– Нет. Потому, что было еще три двери: входная, в комнату и в туалет.

– А ванная?

– Была одна – на пять семей, в конце общего коридора, в которой зимой одна стена всегда была покрыта инеем.

– А общая кухня?

– Нет. У каждой семьи в коридоре, так же как и у нас, оборудована миникухня.