Водки летчикам не давать!

Мы опрометью бросились на пригорок. Наш лейтенант толкал впереди себя пленных, а особенно лейтенанта Рябушкина.

Я взглянул в бинокль:

— Ч-ч-ч-чо-орт!

По полю скакала темная фигурка майора-технаря, в руках Пачишин сжимал пакеты.

За ним еще на почтительном отдалении двигалась цепь в белых маскхалатах, сзади цепи подпрыгивал на буераках ГАЗ-66.

Нашего майора загоняли, как волка на «флажки». Выдохнется, его возьмут загонщики. Успеет выбежать с поля, попадёт в засаду, выставленную мотострелковой ротой.

Хотя не такой уж и бегун старый технарь-майор. Можно сказать, вообще не бегун, не успеет он даже за поле выбежть.

— Беги, Форрест, беги, — запрыгали близнецы, — командир, бля, повяжут нашего, повяжу-у-у-ут.

Особая Группа-4

Если мы сейчас даже побежим навстречу к Пачишину, то вряд ли успеем до того момента, как его полностью возьмут в кольцо, да и смысла особого нету, и майора и нас будут гонять на поле как зайцев, и засветимся мы не только «загонщикам», но еще и «засадникам».

— Рябушкин, ваши на поле выкаблучиваются? — задали вопрос пленному Артемьевы.

— Не-е-е, не наши, это, наверно, с соседнего полчка, если они вашего диверсанта поймают наш «кэп» нас заглотит с касками и вещмешками и ротному таких люлей ввалит, жуть, он у нас мужик самолюбивый.

Ага, конкурирующая фирма не только нам, но и мотострелковой роте Рябушкина.

Пиотровский прекратил бегать вокруг меня и заламывать руки.

— Зюзик, ля, что у тя с машиной случилось почему заглохла? — заорал он на незадачливого механика.

— Да я что-то с оборотами напутал я же не дизелист и за «бэху» второй раз сел.

— За мной давай, «баллон» маслопупый, — сорвался на визг технарь и рванул из кабуры пистолет.

— Ой, не убивайте нас, — в голос заверещали Зюзик и Рябушкин.

— Э-э-э-э, ты что совсем гребанулся, — заорали Артемьевы.

— Да успокойтесь, идиоты, — затараторил Пиотровский, — зря я что ли в пехоте шесть лет прослужил, я же инженер, я этих БМПэшек на гусеницы столько поставил, что вам и не снилось. Командир, я сейчас заведу эту трахому, как два пальца об асфальт! Зюзик, за мной!

Пиотровский рванул вниз, на бегу вытащил обойму из пистолета и достал два ПМовских патрона. Горе-механик скатился на заднице за ним. Не долго думая, все остальные, в том числе и я, посыпались вниз. Пиотровский уже нырнул на место механика, и что-то скороговоркой объяснял бойцу, задница которого торчала из люка старшего стрелка. Грохнул выстрел.

— Пиздец Зюзе, — пробормотал Рябушкин и побледнел.

Я ничего не успел подумать. БМП чихнула, фыркнула, выбросила из эжектора облако чёрного солярного дыма, и-и-и-и… Завелась!

— Ура-а-а! — заорали братья.

— Феноменально, Ватсон! — пробормотал Аллилуев.

— К машине! — заорал я.

Из люка стрелка вылез живой и здоровый Зюзик с открытым ртом.

— Товарищ лейтенант, я терь знаю!

Я скороговоркой распределил сектора обстрела и посмотрел в бинокль. «Бетмен» то шел, то бежал, преследователи в белых маскхалатах сжимали кольцо.

— Я за штурвалом, — проорал Пиотровский.

— Дави, «соляра», на полную, спасем «Бетмена».

— Чип и Дейл спешат на помощь, — заорали братья.

— Спасатели, вперёд, — брякнул доктор.

— Летёха-а-а, отдай пулемёт, — чувствуя «войнушку» завизжал в голос Лёня.

Вот разговариваешь с человеком, пьёшь водку с ним с одной бутылки, ешь тушёнку одной ложкой и никогда не подумаешь, что такой заурядный с виду капитан как Пиотровский на такое способен. «Бэха» выскочила из кювета как чёртик из табакерки, развернулась почти что на месте, мощным рывком выскочила на поле, и мы помчались, обгоняя ветер.

— Держи-и-и-ись, — только и успел проорать я.

Водил наш технарь дай Бог всем Анваркам и остальным механикам-водителям ВС РФ. Нас мотало по броне, ветер бил в лицо. Рябушкин беззвучно открывал рот. Лейтенант-начфинёнок хищно улыбался, держась одной рукой за скобу на броне, другой прижимая к себе пулемёт. Братья орали так, что даже было слышно сквозь рёв движка:

— Наш паровоз летит, колёса гнутые, а, нам всё по херу — мы е…

Бегущий Пачишин, увидев приближающуюся к нему на бешеной скорости БМП, заметался как заяц. Бежать было некуда, сзади догоняла пехота.

Пиотровский заложил крутой вираж, и мы остановились как вкопанные в нескольких метрах от нашего «связника».

Пачишин не узнал нас и проорал:

— Живым не возьмёте, суки!

После чего поставил пакеты на снег, вынул из одного бутылку с водкой, из другой красную бутылку кетчупа. Показал нам «фак» и достав из-за пазухи большой коричневый пакет.

Быстренько раскрыл, кетчуп полил им краешек пакета, поморщившись, откусил, откупорил бутылку водки и сделал большой глоток.

— Вот так погибает спецназ! — быстро жуя бумагу, промямлил он.

— Кончай жрать, скотина, — заорали мы ему хором, — запрыгивай!

— О-о-о-о, бля, мужики, свои! — умилился майор и отхлебнув еще глоток упаковал бутылки обратно в пакеты и побежал к нам.

Вскарабкался на броню и сунул в руки мне пакет:

— Я там только уголок съел, он самый вкусный.

Слава Богу, больше он сожрать не успел.

— Мужики, дайте мне мой автомат, я сейчас этим охотникам устрою!