Водки летчикам не давать!

Хорошо здесь, на выносном пункте управления, весеннее солнышко уже прилично припекает, травка зеленеет, наши группы в радиусе пяти километров от нас бороздят свои районы. Мы с замкомбатом сидим на ковриках, курим, рядом суетится доблестный воин-контрактник, варит на спиртовых таблетках в медной турке натуральный кофе. Резервная группа растянулась по броне и добросовестно хрючит, однако бойцы готовы по первой команде сорваться и вступить или в бой или в дележ результатов. Идиллия нарушается только постоянно подбегающими с докладами радистами-разведчиками, то группы зашли в район особого внимания, то обнаружили старую дневку. Полковник из Москвы все-таки добрался из Энгеноя до отряда и теперь там канифолит всем мозги, командир отряда попытался потихоньку смыться под видом согласования с агентурщиками проведения этой операции, но не удалось. Достав всех в отряде, полковник по связи теперь достает меня и требует сногсшибательного результата. У меня сложилось впечатление, что где-то в управлении кадров на него уже составлен наградной, осталось «привязать» его к какому-нибудь подвигу.

Наши рассуждения за жизнь опять прервал запыхавшийся радист.

— Товарищ подполковник, товарищ майор, там «Туча» передает: обнаружили базу, досматривают! Там много, много всего, всего э-э, «ништяки» там а-а-а-а-афигеть!

— Успокойся, бля, ухо разведки, — осаживает его суровый замкомбат, — докладывай по порядку.

Взволнованный радист приходит в себя, достает из разгрузки блокнот радиста и начинает зачитывать:

— Колбаса — 50 килограмм, майонез — 100 пакетов, лапша быстрого приготовления — 7 ящиков, сгущенное молоко — 5 ящиков, мясо сушеное — 30 кг, консервы рыбные…

Я прерываю его красноречивый спич и начинающееся слюноотделение:

— И это все, что еще?

Глаза связиста снова загораются:

— Да там еще комки натовские штук пятьдесят, ботинки, говорят, вроде «Гортекс» и-и-и.

Это конечно неплохо, но не этого ждут от меня сверху:

— И все? — уже разочарованно спрашиваю снова.

— А, да ерунда еще всякая, гранаты, автоматы, мины, пулеметы, да двух духов замочили…

ПАРЕНЬ С ЯМАЙКИ

Был в моём взводе один очень интересный экземпляр курсанта. Наименование сего изделия по всей документации было такое: Рыжков Геннадий Владимирович.

Учился парень прилежно, можно сказать был некруглым отличником. Военные и гражданские дисциплины давались ему легко. Гена был сыном одного из прославленных московских генералов, и до училища жил легко и беззаботно, вращался в московских молодёжных тусовках, где по мнению родителей его научили и приучили ко всяким нехорошим штукам. Чтобы избавить любимое чадо, родители Гены по достижению сыночком определенного возраста запихнули его в военное училище, где по их мнению из сына сделают что-нибудь достойное. И училище выбрали подальше от дома, короче наше. Гена однако абсолютно не зачах в училище, быстро ко всему привык, и достойно влился в курсантскую среду. Однако кое-какие гражданские привычки в себе он так искоренить и не смог. Уж очень он любил покурить травку. По этому и получил среди нас прозвище «Ямаец». Данная пагубная привычка, однако, никак на умственных способностях курсанта Рыжкова не отображалась, да и прикольный он был, когда накурится. В середине второго курса Гена стал подходить к своей пагубной привычке с истинно научным подходом. На всяких «картошках» и других выездах в поля, собирал различный «cannabis», вёл гербарий, проводил различные опыты по варке «химки», завёл комплект специального оборудования для выколачивания «плана». Все, собственно, ручные косяки он хранил в специальном портсигаре, над каждым косячком имелась маленькая бирочка с надписью «Фантастика», «Глюки», «Ха-ха», «Палево», «По жрачке». Все косячки были изготовлены аккуратно и по внешнему виду могли не отличатся от обыкновенной сигареты или папиросы. Однажды перед зачётом по философии Гена изобрёл какую-то особенную смесь, и часа два общался с гражданским преподавателем. После общения с Рыжковым, преподаватель уверовал в всевышнего, начал заниматься йогой и чуть не ушёл в монастырь.

А ещё Геннадий перед зачётом по «Деталям машин», когда мы накрывали экзаменационный стол, ну там графин с соком, сигареты преподавателю, скатерть красная, умудрился подложить преподавателю свою «специально заряженную» пачку КЭМЕЛА.

И вот, значится, захожу я в первой пятерке на сдачу экзамена. Беру билет, зачитываю вопросы, иду готовиться. Располагаюсь за партой, ставлю какое-то пособие перед собой, вытаскиваю шпоры, готовлюсь. Преподаватель, скучая, достаёт из пачки сигарету.

По классу поплыл знакомый запах «КЭМЕЛОВСКОГО» табака с примесью ещё чего-то такого. Удивлённо кручу головой, вижу довольную рожу Рыжкова. Преподаватель вёл себя вполне адекватно, сразу после первой сигареты выкурил еще одну, довольно потянулся и спросил, кто хочет ответить без подготовки? Желающих не нашлось.