- Однако я уже решил, что не буду больше замечать ни одно другое произведение искусства, за исключением тебя. Поскольку ведь ты - величайший шедевр искусства. Знаешь, такие золотые волосы...
- Уходи. Я занята.
Как только Монморанси с ощутимой холодностью это произнесла, ненадолго воцарилось молчание. А потом из коридора послышался рыдающий голос Гиша:
- Ой-ой-ой. Я понял... после слов, произнесенных с такой холодностью, мне не остается ничего иного, кроме как скончаться на этом самом месте. Поскольку если меня до такой степени ненавидит та, которую я люблю, моя жизнь не стоит и ломаного гроша.
- Поступай, как считаешь нужным.
- Итак, здесь... я собираюсь хотя бы запечатлеть на двери комнаты, где ты живешь, свидетельство того, что я жил, и доказательство того, что я тебя любил.
- Ч-что ты собираешься делать!? Прекрати!
Раздался скрежещущий звук от того, что какой-то твердый предмет царапал дверь.
- "Человек, пожертвовавший собой во имя любви, Гиш де Грамон. Сраженный негасимой любовью, он скончался здесь... и..."
- Никаких "и"! Вот же!
Девочка распахнула дверь. Гиш стоял с широченной улыбкой на лице.
- Монморанси! Я люблю тебя! Сильно люблю! Люблю! Люблю!
Тогда он крепко обнял ее. За мгновение девочка сдалась. По крайней мере, Гиш непрерывно повторял: "Я люблю тебя". В этом был виноват его скудный словарный запас, однако эта фраза, произнесенная снова и снова, не портила Монморанси настроения.
Затем Гиш передал ей принесенный с собой сверток.
- ...Что это?
- Пожалуйста, открой. Это - подарок для тебя.
Девочка развернула пакет. Это была обычная форма моряка. Гиш через Сайто попросил Сиесту перешить одежду так, чтобы она подходила под размер Монморанси. Ловелас помнил все без исключения размеры девиц, с которыми завязывал дружеские отношения.
- Какая странная одежда...
Монморанси нахмурила брови.
- Попробуешь ее надеть? Это должно быть тебе к лицу. Ведь от этого твоя непорочность будет усилена многократно. Ну же. Быстрее. Ну что, я отворачиваюсь в ту сторону.
Гиш повернулся к девочке спиной, после чего начал беспокойно грызть ногти. Волей-неволей Монморанси сняла блузку и надела матроску.
- Готово.
Гиш обернулся, и его лицо просияло.
- Ах, Монморанси... Все-таки ты безупречна... Моя милая Монморанси...
Бормоча это, Гиш попытался поцеловать ее. Но девочка мгновенно остановила его губы.
- Монмон...
Лицо Гиша исказилось печалью.
- Не пойми меня неправильно. Я открыла дверь в комнату, но я не открыла проход в свое сердце. Поскольку у меня еще пока нет причин на то, чтобы решиться начать с тобой все заново. Кроме того, кого это ты называешь "Монмон"?
Гиш уже от одного этого обрадовался. Надежда еще имелась.
- Моя Монморанси! Ведь тебя беспокоило, что это нужно обдумать!
- Если ты понял, то уходи! Ведь ты оторвал меня от дела!
- Да, да, ухожу, как только ты это мне приказываешь, я всегда оставлю тебя наедине, - подпрыгивая, Гиш вышел из комнаты.
Монморанси посмотрела на свое отражение в зеркале.
- Да что же это такое... Короткую одежду такой длины и стыдно надеть, и нет повода, чтобы надеть, разве не так?!
Ее лицо невольно покраснело.
- Что же делать? Простить его?
Однако она вспомнила ветреную манеру поведения Гиша в прежние времена.
Она выдвинула ящик стола. Ей на глаза попался недавно спрятанный флакончик из-под духов, в котором находился секретный ингредиент.
Монморанси, склонив голову набок, погрузилась в размышления.