Водный мир

Никель долго молчит, полуприкрыв глаза и улыбаясь. Мы думаем каждый о своем. Он — о том, стоит ли идти на поводу у одной неугомонной землянки. Я же с ужасом понимаю, что если он снова не согласится, мне придется ударить его по голове чем-нибудь тяжелым и отправиться на кладбище самой. Добровольно-то он меня не пустит.

— Ладно. Только имей в виду, — он наклоняется и смотрит мне прям в глаза, вплотную приближает лицо к моему. — Если мы пойдем туда, то наконец останемся наедине. Вдали от любопытных узких глаз и длинных атлантийских ушей. Кто знает, что может случиться?..

Ха, напугал! Отвечаю ему таким же долгим и уверенным взглядом.

— Буду готова, — я берусь за массивную кованую ручку и дергаю ее на себя. Скрипят пружины, оглашая пустынную улицу протяжным визгом. Я замираю, ожидая, что к нам тотчас бросится невидимая прежде охрана, но мой акт самоволия так и остается безнаказанным. В Сатитару и правда очень мало людей. Надавливаю сильней, и дверь легко поддается, приоткрывая залитый светом зал.

Прямо у входа застыли высокие атланты со склоненными головами. Их сходство с живыми людьми так велико, что я ахаю, не сразу понимая, что имею дело с искусно выполненными статуями. Или не статуями, а мумиями?! Глаза мужчин прикрыты, лица странно осунулись и словно высохли. Десятки фигур образуют две шеренги, ведущие вглубь помещения.

— Забальзамированные жрецы, — кивает Никель, подтверждая мои худшие опасения. — Мило. Ты все еще хочешь идти дальше?

Я поеживаюсь. Жуть жуткая. Каждый из покойников держит в руках маленькую жаровню. В медных чанах плещется все то же диковинное пламя с зеленоватыми языками. Но, странное дело, некрополь манит меня еще больше. Кажется, будто жрецы не только пропускают, но и приглашают пройти дальше.

С трепетом миную шеренгу мумий и достигаю входа в некрополь — расписную арку, в камне которой выбиты мотивы из окружностей и спиралей. Я ожидаю увидеть деревянные створки, но вместо них в арке поблескивают гладкие раздвижные двери из металла. Рядом — невысокая стойка с тремя кнопками.

Лифт.

Никель складывает руки на груди и вопросительно смотрит на меня. Ему даже интересно, как далеко это может зайти. Далеко, милый, очень далеко. Приторно улыбаюсь ему и нажимаю на самую большую кнопку — предположительно, кнопку «вызова».

Здание в ответ разрождается целой серией приглушенных, пугающих звуков. Спустя секунду двери лифта открываются, обдавая нас затхлостью обшарпанной железной кабинки.

В голову закрадываются первые сомнения. В этом есть своеобразная насмешка судьбы. Хотела экзотики старого? Получай древний лифт. И — приходит поздноватое раскаяние — поедет он не вверх, а вниз, под «землю», и так находящуюся ниже некуда. Впрочем, это слишком незначительное препятствие на пути к историческим памятникам. Я шагаю внутрь.

— Что ты творишь, ненормальная женщина? — бормочет Ник и, тяжело вздыхая, идет вслед за мной.

Двери захлопываются с неприятным дребезжанием, разносящимся по всему залу, и кабина начинает движение, трясясь и чуть раскачиваясь. Слышу, как за железными перегородками кабины работают лебедки, их равномерный гул периодически срывается на визг; то и дело раздаются щелчки переключателя, эхом прокатывающиеся по всей шахте. Радует лишь одно — здесь вряд ли так уж высоко. Если упадем, можем остаться в живых, отделавшись переломами всех конечностей.

Тихо придвигаюсь к Никелю, прижимаясь к нему плечом. Чудесные мгновения, проведенные на высоте — это по нашей части. При всем желании не забудешь.

Наконец, спустя долгие мгновения мелкой тряски, лифт останавливается. Мы покидаем замкнутое пространство, и у меня перехватывает дух от масштабов подземной тайны Сатитару.

Становится ясно, почему купол поставили именно в этой части города. Наземный (надонный?) Сатитару оказывается всего лишь симпатичной декорацией к подлинному сокровищу древней столицы — залу некрополя. Он грандиозен. Каменные колонны уходят высоко вверх и подпирают свод, почти теряющийся в плотной темноте. Специального освещения нет, да оно и не требуется: источником света служат тысячи огоньков, горящих внутри могильных сфер (2).

Стеклянно-каменный лес из разнокалиберных шаров начинаются прямо у лифта и простирается вглубь пещеры. Пеплосферы повсюду. Большие и маленькие, разных цветов и из разных материалов. Они стоят прямо на полу, крепятся на высоких постаментах и покоятся на полках стеллажей, протянувшихся вдоль стен. Самые простые из них представляют собой полые гранитные шары с помещенной внутрь свечой, именной табличкой снаружи и большим отверстием сбоку. Таких гробниц довольно мало, большинство сфер выполнены из прозрачного материала и светятся, подобно огромным тусклым лампочкам.

— Осторожней, — в пещере так холодно, что из рта вырываются клубы пара. Никель невольно понижает голос, и я понимаю, почему — тишина в некрополе так величественна, что ее можно потрогать, пощупать, слепить из нее какую-нибудь фигуру.