Водоем. Часть 1. Погасшая звезда

Лена нервно-порывистым движением выключила телевизор — она так и не успела сесть в кресло. «Да, вот это новость так новость!» — рефлексировала она, ставя разогревать чайник. По утрам она пристрастилась пить кофе и без чашечки «Нескафе» уже не могла представить себе начало нового дня. Теперь же кофе ей было просто необходимо, чтобы собраться с мыслями. «Кто бы мог ожидать, кто бы мог подумать!? Ведь ему, кажется, нет еще и пятидесяти, а жена и того моложе. Что же делать, что же делать?… Интересно, а мои знают? Вот папаня-то обрадуется! Наверняка, скажет, что вот, наконец, справедливость восторжествовала! Может и не скажет, но так подумает — это точно… Нет, все же, кто бы мог подумать!?»

«Да, а про сынка ихнего ничего не сказали, — продолжала Лена беседу с собой. — Раз не сказали, значит, его там не было. Иначе бы обязательно сказали. Сколько же ему сейчас?… Так-так, посчитаем… Да, должно быть уже лет двадцать пять или около того. В самом соку, братишка. Наверное, озабоченный и «маменькин сынок» к тому же. И теперь — наследник всего состояния. Что там у них есть? Так, про что папаня рассказывал… Ну, квартирка нехилая — это раз, дачка не чета нашей — двухэтажная, кирпичная, три машины… Нет, теперь, наверное, уже две… Так, что еще… Что-то там батяня, помнится, про московскую квартирку распространялся… Наверное, и деньжат немерено, раз в Германии служил… Ну, так им и надо. Не будут жировать, когда народ месяцами без зарплат сидит… А этому-то как подфартило. Двадцать пять лет, а уже все есть. И куда ему столько, одному-то? Не лопнет ли мальчик?… Так, надо что-то делать, что-то надо делать…», — пыталась найти «юная менада» путеводную нить, способную внести порядок в сумятицу мыслеобразов и вывести к правильному решению.

Но была выпита первая чашка кофе, за ней быстрехонько и вторая, а решения задачи не находилось, хотя задача была ясна изначально — заполучить хотя бы часть дядиного наследства. «Конечно, можно поискать законные пути, попытаться отсудить часть имущества, все же мой папаня ему брат, — никак не могла остановить запущенный маховик мышления «добрая» племянница. — Что-то ему наверняка положено, какая-то доля или долечка, если, конечно, тот завещание не составил. Нет, не должен был составить или должен… Блин, и не узнаешь так просто… А если составил все же, что тогда? Надо к юристу идти… Потом судиться… А вдруг этот еще и киллеров наймет, денег-то у него немерено… А если его заказать, единственного наследничка? Хлоп-хлоп, и все… Нет, опасно это… Сразу будет ясно, кому это выгодно, кто мог бы желать его смерти… Да и нехорошо это — грех такой брать на себя — всё-таки родная кровь…»

И когда ей уже казалось, что она окончательно запутала и себя, и свои мысли, что «света в окошке» не разглядеть, вдруг встрепенулся до того молчавший динамик городского радио: «Уважаемые радиослушатели! Начинаем наш традиционный субботний концерт по вашим заявкам. Сергей Лапиков просит поздравить с совершеннолетием свою подругу Анастасию Воскресенскую и передать для нее песню в исполнении её любимой рок-группы «Настя». Уважаемая Анастасия, мы присоединяемся к поздравлениям вашего друга и дарим вам наш скромный подарок — песню «Ариадна» в исполнении екатеринбургской группы «Настя», солистка — ваша тезка Настя Полева…»

«Да, песенка как раз в тему, к тому же по «античным мотивам»… Надо послушать…», — не зная, где и как искать решения задачи, схватилась за «соломинку» Кострова-младшая.

А из динамика стал доноситься тоненький, но высокий и чистый голос певицы: «Рано ли, поздно ли, там иль тут, тропочку-ниточку оборвут… Но пока есть еще время…»

— А есть ли оно? — вступила Лена, неожиданно ставшая внимательной слушательницей, в воображаемый диалог с певицей.

«…я могу сохранить нить, в лабиринт я войду смело…»

— Да, смелости мне не занимать, но тут одной смелости мало, нужно еще и мозги иметь, — продолжала свои размышления-комментарии девушка.

«…нить в пальцах…»

— Да нет же, нету этой нити, не ври!

«Дам я нить тебе в руки, вместе слов и кольца…»

— Ну, давай же, гони эту нить, да побыстрее!

«У нее два значенья, у нее два конца…»

— Два? Это уже что-то. А я думала ты один конец мне предложишь…

Но певица не стала развивать тему про «концы», а начала новый куплет, нарочито растягивая слова: «Мо-жешь жда-а-ть воз-ле вхо-да не-пре-станно…»

— Это точно, ждать нельзя, ждать бесполезно, надо действовать!

«Золота, серебра тусклый свет…»

— Это точно, золотишка у них навалом, и деньжат тоже.

«Может быть, выхода вовсе нет…»

— Как нет? Не шути так, Настюха!

«Но пока есть еще время, я должна протянуть путь…»

— Ну, давай-же, протягивай, кидай свою нить!

«Дам я нить тебе в руки…»

— Ну, опять заладила одно и то же по второму кругу, — начиная шутливо злиться, не уставала комментировать девушка.

Песня уже подходила к концу, когда певица решилась, наконец, сказать что-то новое: «За-вя-жи два конца узлом на память, мо-жет быть, нить твоя прочнее станет, крепче станет».