Водоем: мистическая сага-трилогия. Часть 1. Погасшая звезда.

– Ладно, Светлана, иди уж, а то ко мне, кажется, важные гости подъехали, – закончил грустно-прекрасную беседу «начмед», увидев в окно, как к главному входу подкатил черный «газон», на котором два-три раза в неделю в «епархию» Сенцова привозили какого-нибудь незадачливого курсанта – то с переломом, то с аппендицитом, то с расстройством кишечника, а нередко просто с температурой, причины которой надо было еще уточнять.

Светлана тоже краем глаза увидела автомобиль и тут же вспомнила скорбную новость, которая прилетела в госпиталь вместе с телами погибших и уже завершала свой быстротечный облет. Девушка узнала о случившемся каких-то полчаса назад и приняла беду в некоторой степени и как свою собственную – она имела непосредственное отношение и к летному институту, ибо именно его заканчивал ее муж, и к военной авиации в целом, в которой служил её отец. Поэтому в тот самый момент, когда она увидела выходящих из автомобиля мужчин, один из которых был в новенькой, еще непривычной, синей форме, точнее, синими были только брюки, а рубашка – сочно-голубой, некий внутренний голос заставил её повременить с уходом, намекнув, что для неё сейчас очень важно остаться. И она осталась, так как привыкла подчиняться своему голосу, который никогда её не подводил.

– Дмитрий Николаевич, можно мне остаться? – с весьма решительной интонацией обратилась она к начальнику, глядя ему прямо в глаза.

– Остаться? Зачем? – пожал плечами «начмед», хотя в глубине души ему хотелось вообще никогда не расставаться с этой прелестной дéвицей.

– Как вы не понимаете! Ведь мой муж учился в этом училище! Мой отец… И вообще, мало ли что может случиться, может этому полковнику станет плохо… и…

Она говорила настолько жестко, почти гневно, что Сенцов понял, что ей действительно очень надо остаться, и в словах её был резон, была настоящая правда, но позволить сопливой девчонке, пусть и красавице, давить на себя, собой управлять, повелевать, он не мог и, прекрасно понимая, что совершает ошибку, что делает ей больно, – в некоторой степени неожиданно даже для себя самого, – вдруг резко гаркнул:

– Медсестра Копылова, идите на свое рабочее место и выполняйте свои прямые обязанности!!!

Девушка наградила его заслуженно жестоким, почти ненавидящим взглядом, затем глубоко вздохнула, расправила плечи, всем своим телом как бы говоря: «Ну, что же, это вам так даром не пройдет!», и молча выскочила из кабинета.

«И зачем я так с ней сегодня? – сказал себе Сенцов. – Хорошая девчонка, добросовестный работник, больные её обожают, обожают потому, что у нее кроме телесной красоты есть еще и доброе сердце, а я в него нагадил! Ну, и скотина же я. И что со мной, куда меня несет?... А ведь я хотел ей сделать больно. Но почему? Потому что она молода и красива, а я стар и невысок ростом? Возможно так, но лишь отчасти. Потому что она никогда не будет моей? Да, конечно, но все же и не это главное. А что главное?...»

Но ответить на вопрос «начмед» так и не успел – в этот кульминационный момент дверь кабинета распахнулась, и вошли они – те, кто приехал на черно-траурном «газоне».

– Привет, Дмитрий Николаевич! – пробаритонил Свешников.

– Здравствуйте, – грустно прошептал Костров.

– Приветствую вас, други мои, заходите, рассаживайтесь, – Сенцов двинулся навстречу гостям, приветственно-двусмысленно протягивая руки – то ли для объятий, то ли для рукопожатий. Но в результате обнял он только Свешникова, а едва знакомому генеральскому сынку только пожал руку.

– Мои соболезнования, мезами, – продолжил «начмед». – Такие люди, гордость города, всей страны и так нелепо нас покидают. Ну, давайте по существу. Докладываю. Тела привезли, сразу скажу – состояние не ахти. Авария есть авария. Но все сделаем как надо – не беспокойтесь. Загримируем, залатаем, подкрасим, оденем. Однако сначала надо будет вскрытие сделать. Так положено с людьми такого ранга, даже если причины смерти очевидны. Петр Васильевич все сделает как надо – аккуратно, быстро. Вы уж извините за деловой, несколько циничный тон, но иначе и не скажешь…

– Да все нормально, Дмитрий Николаич! К цинизму нам не привыкать, верно, Сергей, – словно ища поддержки, Свешников обратился к Кострову-младшему, но тот ничего не ответил – сейчас ему было уже совсем не до юмора.

– Когда и во сколько будут похороны? – осведомился Сенцов.

– Во вторник. Думаю, что часа в три, а до того надо организовать прощание, думаю, что часов с 10-11 утра, – продолжил уже вполне деловую беседу Свешников.

– Ясненько. Значит, часов в 9 будете забирать. Так-с, что еще… Гробы сами закажете и привезете или нам поручите?

– Сами, все сами, Дмитрий Николаич. Вы только их оденьте. Когда надо привезти одежду и какую именно?

– Генералу надо парадный мундир. Это ясно. А вот супруге – платье. Лучше темненькое и свободное, с длинными рукавами. А уж платочек на голову и саваны мы сами найдем…