Водопад

Грант уставился на свой телефон, и вскоре его осенило. У журналистов был его служебный номер, номер факса и пейджера, но он был уверен, что никому не давал номера своего мобильника. И снова в его памяти всплыли слова Джилл – еще один совет, еще одно предостережение:

«Когда ты узнаешь их поближе, кто-то может понравиться тебе больше остальных. Я не знаю, кто это будет – у каждого, кто работал пресс-секретарем до тебя, свои симпатии, свой выбор. Возможно, этот человек станет для тебя настолько близким, что ты можешь захотеть в знак особого расположения дать ему номер своего мобильного телефона. Дай, но только ему. Что касается остальных, то ни под каким видом не сообщай им номер своего мобильника, иначе твоя жизнь больше не будет принадлежать тебе. Да и коллеги не смогут до тебя дозвониться, если эта шатия будет занимать линию… Помни, Грант: существуем мы, и существуют они…»

И вот теперь один из тех, кого Джилл назвала «они», раздобыл где-то номер его мобильного телефона. Теперь у него был только один выход – сменить номер.

Что касается текилы, решил Грант, то он возьмет ее с собой на пресс-конференцию и вернет Джиллизу. Вернет при всех и еще скажет… скажет, что в связи с необходимостью «рассказывать на ночь сказки» некоторым великовозрастным детям он вынужден ограничить свое употребление алкоголя.

И это, как подозревал Грант, было недалеко от истины. Ему придется многое изменить в своей жизни, чтобы добиться того, чего он хочет.

Но к переменам Грант был готов.

Рабочий зал Отдела уголовного розыска в участке Сент-Леонард быстро пустел. Детективы, не участвующие в расследовании убийства Филиппы Бальфур, заканчивали работу и расходились по домам до понедельника. Некоторым, впрочем, предстояло выйти на работу в субботу; часть оставалась «в резерве» на случай, если произойдет что-то чрезвычайное, требующее безотлагательного расследования. И все же большинство предвкушало беззаботный уик-энд. В их походках чувствовалась пружинистая легкость; некоторые насвистывали обрывки популярных мелодий. В последние несколько месяцев в городе было относительно спокойно – несколько бытовых преступлений, один-два случая злоупотребления наркотиками. Впрочем, сотрудники отдела по борьбе с наркоманией старались пореже попадаться на глаза коллегам: совсем недавно они получили информацию о том, что в Грейсмонте, в верхнем этаже муниципального дома, одно окно и днем и ночью занавешено плотной серебристой тканью. Отдел по борьбе с наркотиками разработал и провел молниеносную операцию, надеясь ликвидировать последний в Эдинбурге склад конопли, но вместо притона полицейские обнаружили обычную спальню обычного подростка. Впоследствии выяснилось, что в комнате недавно сделали ремонт и мать подростка купила вместо занавесок «лунное одеяло», полагая, что это стильно…

«Прямо чертова передача «Ремонтируем сами»!» – прокомментировал событие один из сотрудников наркоотдела и сплюнул при этом.

Были, разумеется, и другие происшествия, но даже все вместе они никак не тянули на «новую криминальную войну».

Рабочий день летел к концу, и Шивон взглянула на часы. Некоторое время назад она позвонила в Большой Дом, чтобы выяснить насчет компьютеров, и даже почти успела объяснить, что ей, собственно, нужно, когда Клаверхаус заявил: «У нас уже кто-то этим занимается. Мы пришлем его к вам». Теперь она ждала, когда этот «кто-то» приедет. С тех пор Шивон еще несколько раз звонила Клаверхаусу, но ответа не было: похоже, он уже уехал домой или в паб. Не исключено было, что нужный человек появится только в понедельник, если Клаверхаус что-то перепутал или не так понял. В конце концов Шивон решила, что ждет еще десять минут и едет домой. Ведь есть же у нее право на личную жизнь! Например, завтра должен был состояться футбольный матч с участием эдинбуржцев, и хотя команда выступала на чужом поле, Шивон собиралась смотреть игру по телевизору. В воскресенье она могла бы съездить на экскурсию: в окрестностях Эдинбурга оставалось еще довольно много мест, где она ни разу не была: дворец Линлитгоу, Фолкленд-палас, Тракуар и некоторые другие. Вечером в субботу ее пригласила на день рождения подруга, с которой Шивон не виделась уже несколько месяцев… правда, она, скорее всего, все равно бы не выбралась, но и приглашения никто не отменял! И вообще, дело не в приглашении, а в принципе…

– Это вы констебль Кларк?

У посланца Клаверхауса, который представился как Эрик Моз, был с собой небольшой кожаный кейс, который он аккуратно поставил на пол. На мгновение Моз напомнил Шивон коммивояжера, который ходит от двери к двери в надежде всучить свой товар каждому, кто, на свое несчастье, окажется дома. Когда он выпрямился, Шивон заметила, что он немного полноват в талии.

– Я о вас слышала, – сказала Шивон. – Вас, кажется, прозвали «Мозг»?

– Совершенно верно, но лично я предпочитаю, когда меня зовут просто Эрик…

– Договорились. Присаживайтесь, пожалуйста… Кстати, может, перейдем на «ты»?