Водопад грез

Ее руки опустились. Она подвинулась на край кровати, опустив взгляд, стиснув пальцами края разошедшейся блузки. Я услышал, как она попыталась что-то сказать, но оставила эту попытку.

— Я не могу… почувствовать тебя. Не знаю, что делать, — сказал я наконец.

Она взяла в руки мою ладонь.

Я посмотрел на нее и увидел смущение в чистых голубых глазах, которые остановились для меня, как останавливались все глаза, поскольку я не мог проникнуть сквозь них мыслями в чей-то мозг.

— Я хочу тебя, но не могу найти. — Я глубоко вздохнул. — Не могу почувствовать тебя. — Я прикоснулся к своей голове. — Никого не могу почувствовать. Я должен был умереть. Возможно, я умер.

Она медленно подняла руки, пока мои пальцы не замерли на теплой коже ее плеча.

— Я рядом, — мягко сказала она. — Я знаю, что делать. Только следуй за мной…

Она наклонила голову, ее губы полыхали рядом с моей холодной ладонью.

— Все, что от тебя требуется, — это быть человеком.

— Я не знаю как. — Я высвободил руку, вскочил на ноги: не человек и не гидран. Я оглянулся на нее, раскинувшуюся на моей кровати: блестящие волосы, красивый изгиб груди. Я попытался возжелать ее так, как желал пять минут назад, пытаясь заставить свое тело отвечать ей, без мыслей, как будто между нами не было ничего, кроме секса. Когда-то я верил, что так бывает всегда — секс между незнакомцами. Но не сейчас. Сейчас было слишком поздно. Наконец я отвернулся, поскольку ничего не происходило.

— Возможно, тебе лучше уйти.

Я слушал, прикрыв глаза, как она медленно поднимается с постели, слушал ее неровное дыхание, пока она одевалась, слушал, как она направляется к двери.

— Кисс! — Я заставил себя обернуться и снова пересечь комнату до того, как она подошла к двери. — Так произошло только потому, что ты слишком много для меня значишь… — Я повернул ее к себе и снова поцеловал, и почувствовал, как ее тело стало мягким и податливым. — Это не твоя вина. — Я прикоснулся к ее волосам. — И это не твои проблемы. Только, пожалуйста, скажи мне, что ты поняла это…

Она медленно кивнула:

— Ты… с тобой будет все в порядке?

Какая-то сумасшедшая часть меня едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, чтобы не спросить ее: «Сейчас или вообще?». Я загнал ее поглубже.

— Да. Со мной будет все в порядке.

Она приоткрыла рот, опустила глаза, тряхнула головой. Вышла из комнаты. Дверь закрылась за нею.

Я стоял не двигаясь. Куда она направилась? Обратно к Эзре или же к дяде, чтобы рассказать ему, какое мы оба ничтожное дерьмо. А может быть, она пошла в пустую комнату, в точности такую же, как эта…

Я перестал вглядываться в дверь и вернулся к кровати. Она снова стала гладкой и безжизненной, как будто ничего и не произошло. Я лег на кровать, дал команду заменить окно экраном и вызвал трехмерное изображение. Затем вытащил шлем из гнезда и натянул его на голову. Полуодетый, с расплавленными мозгами, я полез в программу: мне хотелось бы сейчас увидеть что-нибудь острое, безжалостное и бессмысленное — виртуальную чепуху.

Что-нибудь такое, чего здесь не водилось.

К тому времени, когда я в этом убедился, все эмоции во мне уже перегорели. Я потянулся, чтобы стащить шлем и выключить экран. Но огонек какого-то послания замерцал на краю поля зрения. Это было послание от Воуно — доступ к файлу, обучающему языку гидранов. Я открыл программу и влил ее в свои мозги с удовлетворением мазохиста. Я лежал, а вереницы данных рассеивали напряжение во мне, и я почти забыл то, что случилось, почти позволил мнемоническому жужжанию вогнать себя в сон. Почти… Не получилось.

Я поднялся, застегнул брюки, рубашку, надел куртку и вышел из отеля, абсолютно уверенный в том, что не встречу никого из знакомых. Аэротакси доставило меня на берег реки, где мост аркой перекинулся через каньон к городу гидранов.

Мост, погруженный в темноту, был выключен, закрыт на ночь. Я уперся в податливый, невидимый барьер защитного поля, и обезличенный голос сообщил мне, что я оказался на улице после наступления комендантского часа и что мои данные зарегистрированы Службой безопасности корпорации.

Я выругался, отступил, развернулся и побрел прочь, вдоль каньона, оживляя призрачные голоса каждого чертова фонаря, каждого киоска, которые встречались на пути. Насколько я мог видеть, людей на улице не было. Наконец я сел на скамейку и попытался расслабиться, свесив руки между коленей и поджидая такси, которое я вызвал вернуться и забрать меня.

Внезапно все погрузилось в тишину. Остался лишь шум реки, такой слабый и далекий, как эхо голосов гидранов. В моей памяти водопадом грез облачных китов возникли лица, которые я видел на другой стороне реки… Все глаза, волосы, все оттенки кожи превратились в одно лицо: лицо гидранки с ребенком, одинокой в ночном лабиринте Фриктауна.

Холодный ветер прикоснулся к моим волосам мягко, как неожиданный друг. Я выпрямился и взглянул назад: было что-то почти родное в прикосновении ветра.

Кто-то сидел рядом со мной на скамейке. Мийа.

Глава 10