Водопад одержимости (ЛП)

— Хорошо. — Я постучал пальцем по столу. Официант вернулся, но я бросил на него жесткий взгляд, и он отступил. — Сан-Франциско — это не Марс. У нас все получится.

— О, Джосайя.

— Что? Это не идеальный вариант, но мы справимся.

Она поджала губы, но ничего не сказала.

Ледяной ужас охватил меня, распространяясь изнутри.

— Ты не хочешь разбираться с этим, так ведь?

— Я просто не понимаю, как. Вся твоя жизнь здесь. Работа, семья. Можешь ли ты действительно представить, что переедешь в другой штат?

— Ты собиралась дать мне шанс ответить на этот вопрос самому?

— Я знаю тебя. Ты не будешь счастлив в Сан-Франциско.

Я на мгновение уставился на нее.

— Значит, ты считаешь, что нам не стоит обсудить это? Ты уже согласилась на эту должность.

— Конечно, согласилась. Я не могла упустить такой шанс.

Я медленно кивнул. Я всегда поддерживал ее карьеру, она делала ее счастливой, и это было прекрасно.

Но мне казалось, что я тоже делаю ее счастливой.

Моя рука скользнула по внешней стороне кармана брюк, и очертания кольца нечетко проступили сквозь ткань. Возможно, мне не следовало думать, что она предпочтет меня повышению. Но, взглянув на нее, я понял, как был наивен, думая, что мы будем вместе.

Очевидно, я ошибался.

От боли в груди стало трудно дышать. Не Кассандра причинила мне эту боль — не она нанесла мне эту рану. Но она совершенно точно снова заставила ее кровоточить.

— Я знала, что ты не поймешь. — В ее голосе прозвучали защитные интонации. — Ты вырос здесь, поэтому для тебя это привычная жизнь. Но этот город слишком мал для меня. Я не могу оставаться здесь до конца своих дней.

— Нет, я понимаю. — Я перевел взгляд на входную дверь, не в силах больше смотреть ей в глаза. — Ты должна делать то, что лучше для тебя. И это не я.

— Дело не в тебе. Речь идет о моей карьере, о моих мечтах. Наконец-то у меня что-то получается!

На мгновение я подумал о том, чтобы достать кольцо и положить его на стол, чтобы она знала. Чтобы она увидела, от чего отказывается.

Но я не стал этого делать. Это ничего не изменит. Кассандра не хотела такой жизни, и, что еще важнее, она не хотела меня.

Я встал и бросил на стол немного денег, чтобы оплатить то, что мы заказали. Она начала протестовать, прося меня сесть. Я проигнорировал ее. С меня хватит. Не говоря ни слова, я вышел и не оглянулся.

В одном она была не права. Я понял. Она не была первой женщиной, сделавшей такой выбор в отношении меня.

Но она точно будет последней. Я больше никому не дам такого шанса.

ГЛАВА 2

Одри

Один взгляд на полукруглую подъездную дорожку — и я уже не могла отделаться от мысли, что все это было большой ошибкой.

— Что скажешь, Макс?

Его лохматый хвост стучал по пассажирскому сидению, пока он смотрел в окно.

— Конечно, ты в восторге. Ты же собака. Все вокруг тебя радует.

Он продолжал вилять хвостом, а его язык высунулся изо рта.

Дом моего детства выглядел странно холодным в лучах июньского солнца. Он был величественным и внушительным, с каменным фасадом и высокими двойными дверями. Ландшафтный дизайн добавлял солидности: вдоль подъездной дорожки росли аккуратно подстриженные кустарники, а газон мог бы стать полем для гольфа.

Для моих родителей всегда было важно, чтобы во всем был порядок. Особенно снаружи.

— Вот мы и на месте.

Я свернула на подъездную дорожку и припарковалась, стараясь не обращать внимания на то, насколько это было похоже на провал.

Почти каждый сантиметр моей маленькой Honda Civic был забит вещами. Размещение вещей в пространстве — не совсем мой конек, поэтому я была впечатлена тем, что впихнула в нее все, чем владела.

Было странно осознавать, что все мое имущество поместилось в эту машину. Большая часть мебели, которую мы использовали, принадлежала моей последней соседке, а что касается остального, то я решила не перевозить все заново, а выбросить лишнее. Я начну все сначала, как только найду постоянное место жительства.

Скоро. Скоро я найду свое собственное жилье.

А пока мне нужно было смириться с тем, что есть.

Макс положил передние лапы на приборную панель, его тело практически вибрировало от возбуждения. Я понятия не имела, что это за порода, — спасатели в Бойсе тоже не знали, — но это были сорок пять фунтов коричнево-белой радости. Он был не самым умным, и, если бы кто-то попытался ограбить меня, он, скорее всего, не стал бы защищать меня, а перевернулся на спину и попросил погладить живот. Но Макс всегда вызывал у меня улыбку.

Я вышла из машины, и Макс последовал за мной, быстро сделав круг вокруг моих ног, прежде чем броситься к входной двери. Я вернулась в машину, чтобы поискать поводок. Моя мама не любила собак, и она взбесилась бы, если бы я отпустила его на свободу в первый же день.

— Я знаю, что тебе хочется побегать, но мы не можем этого сделать. — Я пристегнула поводок к его ошейнику. — Бабушке это не понравится.

Ей также не нравилось, что я называла ее бабушкой по отношению к собаке. Но я не виновата, что была единственным ребенком и что все ее надежды на внуков возлагались на меня. Это было серьезное давление.

Особенно если учесть, что я все еще была одинока.

Вздох.