Водопад одержимости (ЛП)

Мне было интересно, стало ли маме лучше после того, как она рассказала мне. Облегчило ли то, что она раскрыла мне правду, бремя, которое она несла столько лет? Я надеялась, что да. Я не была согласна с ее решением держать меня в неведении всю жизнь, но я не могла не испытывать к ней сочувствия.

На каком-то подсознательном уровне я всегда знала, что их брак не был идеальным. Я видела контраст между тем, как отец вел себя в присутствии других и дома, без посторонних. Он никогда не был груб с моей матерью — не ругался с ней и не унижал ее, по крайней мере, я не видела ничего подобного.

Он как будто игнорировал ее. Обращал внимание, когда ему что-то было нужно, а в остальном хотел, чтобы его не беспокоили.

Ко мне он относился также. Это было так странно, когда в одних обстоятельствах он вел себя как любящий отец, а в других — отмахивался от меня. Мои отношения с ним были не более чем спектаклем, сцены которого менялись в зависимости от того, кто его смотрел. На публике? Любящий отец и преданная дочь. Наедине? Занятой и равнодушный отец, ожидающий, что дочь не будет мешать ему.

В глубине души я чувствовала себя бременем для обоих родителей.

Насколько хуже должен был чувствовать себя Джеффри Сильва?

Разумеется, я ничего не знала о его детстве. Но пока я сидела, уставившись в стену, я пыталась представить, каково это — расти, зная, что Дэррил Янг — твой отец. Он должен был иногда видеть его или хотя бы встречать его имя в газете. Возможно, так он и узнал. Фотография отца на первой полосе, вызвавшая грустный и неловкий разговор с матерью. Он твой отец, но мы это скрываем. Он перестанет платить алименты, если мы расскажем кому-то.

Возможно ли, что этот Джеффри действительно преследовал меня, как думала моя мама? Или это был еще один случай, когда моя мать нашла способ сделать так, чтобы снова оказаться в центре событий?

Почему он так ненавидит меня? Он даже не знал меня. И он должен был знать, что это не моя вина.

Слишком много вопросов без ответов. Мне оставалось только гадать.

Знал ли он, кто я, когда мы росли? Не только о моем отце регулярно писали в газетах. Обо мне тоже писали, либо потому, что местная пресса любила говорить о семье Янг в целом, либо из-за моих достижений в школе, увековеченных на стене, которая до сих пор хранится у мамы, — святыне, посвященной подростку Одри. Знал ли он обо мне?

Имел ли он хоть малейшее представление о том, насколько ложной была наша репутация?

Незаметно для себя я погладила Макса по голове. Чем больше я думала об этом, тем сильнее мне хотелось поговорить с ним с глазу на глаз. Если бы я могла его найти. Конечно, если мама права, и он преследует меня, мне придется быть осторожной. Любой, кто пишет кровью животного на чьем-то доме, опасен.

Но если он не был преследователем? Может быть, он был бы готов наладить отношения со своей сводной сестрой?

— Надеюсь, Джосайя скоро вернется домой.

Макс поднял глаза, вероятно, услышав имя Джосайи.

— Он не поверит во все это. Я до сих пор не уверена, что сама верю.

Хвост Макса отбивал ритм о диванную подушку, а в его глазах была надежда.

— Тебе, наверное, нужно выйти. Я выпустила долгий вздох. — Хорошо, идем.

Я оставила нетронутое печенье и кружки. Я уберу их позже. Я сходила в ванную и собрала волосы в хвост. На улице было жарко, и я хотела убрать их с шеи. Макс нетерпеливо ждал у двери, все его тело вибрировало от возбуждения.

— Знаю, знаю, я двигаюсь слишком медленно. Я сунула ноги в шлепанцы и взяла телефон на случай, если Джосайя позвонит. — Вперед.

Я открыла дверь, и Макс выскочил наружу, прямо к своему любимому дереву. Он поднял лапу, сделал свои дела, а затем принялся обнюхивать траву.

Я была прав насчет жары. Должно быть, было не меньше девяноста¹¹. Даже в тени воздух казался тяжелым. Это заставило меня вспомнить о мороженом и разбрызгивателях. Макс любил воду, и я подумала, не обрадует ли его разбрызгиватель во дворе.

Он побежал в сторону улицы, и я позвала его обратно. Мимо проехала машина, и я помахала рукой. Водитель поднял руку, проезжая мимо. Этот простой жест дружелюбия вызвал улыбку на моем лице. Как приятно жить в месте, где люди машут друг другу. Даже Джосайя так делал, а он не отличался общительностью.

У меня зазвонил телефон, и в животе забурлило от ужаса. Если это был скрытый номер, я не собиралась отвечать. Я бы не повторила эту ошибку.

К счастью, это была Мэриголд, и я поняла, что так и не позвонила ей.

— Привет, я все собиралась тебе позвонить, но у меня был очень странный день.

— Наверное, это что-то в воздухе. У меня тоже. Ты в порядке?

Я подняла мяч и бросил его Максу. — И да, и нет. Это сложно. Я все расскажу тебе, когда мы сможем поговорить лично. Ты в порядке?

Она вздохнула. — Физически — да. Но я попала в аварию.

Я вздохнула. — О нет. Что случилось?

— Я как раз выходила из салона, и тут откуда ни возьмись появилась машина. Врезалась прямо в меня.

— Но ты не пострадала?