Водопад

— У меня нет никаких комментариев, мистер Холли. Должен, однако, предупредить, что некоторые фантазии и откровенные выдумки, которые вы в силу ведомых только вам причин принимаете за истину, могут нанести существенный вред полицейскому расследованию в случае их опубликования. Особенно на данном, решающем его этапе…

— С каких это пор расследование дела Бальфур вступило в решающую фазу? — удивился Холли. — Насколько мне известно, до этого вам еще ой как далеко!..

— Послушайте, мистер Холли, я предупреждаю…

— Да брось, Грант! Признайся лучше: с этим делом вы по уши в дерьме, пардон за выражение. И лучшее, что ты можешь сделать, это подкинуть мне матерьяльцу на маленькую статью.

— Почему-то мне так не кажется.

— Ты уверен? Впрочем, я понимаю: у тебя новая неплохая должность. Во всех отношениях неплохая… Такое место действительно жалко терять. Мне бы, во всяком случае, очень не хотелось видеть, как ты пойдешь ко дну в дыму и пламени…

— Что-то мне подсказывает, Холли, что именно этого ты и хочешь.

Трубка рассмеялась ему в ухо сухим кашляющим смехом.

— Сначала был Стив, потом — мистер Холли, а теперь просто Холли… Холли-сукин сын, позволю себе добавить, хотя ты этого еще не говорил.

— Кто тебе рассказал о… обо всем?

— Течь такая большая, что тебе ее ввек не заткнуть.

— И все-таки, кто тебе рассказал?

— Никто. Словечко здесь, словечко там — ты ведь знаешь, как это бывает. Впрочем, ты как раз не знаешь. Я все время забываю, что ты работаешь на этой должности каких-нибудь пять гребаных дней, а уже возомнил, будто можешь справиться с такими, как я!

— Я не знаю, что ты…

— Твои «индивидуальные» собеседования с этими дрессированными пуделями, Грант, — чушь собачья, прости за тавтологию. Ты должен работать не с ними, а со мной, понял?! Это мой тебе совет, Грант, а уж ты можешь последовать ему или… или не последовать.

— Спасибо, я подумаю, но обещать ничего не могу. Кстати, когда ты собираешься опубликовать свою статью?

— Хочешь прихлопнуть меня «сарделькой»?… — Грант ничего не сказал, и Холли снова расхохотался. — Вот видишь, ты даже еще не знаком с нашим профессиональным жаргоном! — прокаркал он, но Грант был способным учеником и хватал все новое буквально на лету.

— Это временное запрещение на публикацию, — сказал он, зная, что угадал правильно. «Сарделька», она же «СР», на нормальном языке означала судебное решение, приостанавливавшее публикацию материалов, которые могли нанести вред интересам следствия.

— Послушай, Холли, — добавил Грант, потирая переносицу, — для публикации я могу сказать только одно: упомянутые тобой факты могут иметь, а могут и не иметь никакого отношения к смерти Бальфур. На данный момент это все.

— Но даже это — новости, Грант.

— Но и эти новости могут нанести ущерб следствию.

— А ты подай на меня в суд, ха-ха!

— Это грязный трюк, Холли. И я тебе его припомню.

— Сначала встань в очередь.

Грант хотел первым бросить трубку, но Холли его опередил. Тогда он вскочил и начал в бешенстве пинать все, что попадалось ему под ноги: стол, кресло, снова стол. Потом настал черед корзины для бумаг, купленного в прошедшие выходные новенького кейса и дальнего угла комнаты. Наконец Грант устал и, тяжело дыша, прижался пылающим лбом к прохладной облицовке стены.

«Я должен обратиться с этим к Карсвеллу… и к Темплер, — подумал он. — Сначала к Темплер — доложить по команде, — а уж ей придется пойти с этим к заместителю начальника полиции, который, вероятно, вынужден будет побеспокоить самого босса». Между тем, до конца рабочего дня оставалось всего несколько часов, и Грант спросил себя, как долго он может тянуть с этим неприятным делом. Каждую минуту Холли мог сам позвонить Темплер или Карсвеллу, и тогда Гранта ожидали еще большие неприятности. Нет, если уж идти, то идти сейчас, и тогда, быть может, они еще успеют получить у прокурора «сардельку».

Грант снял трубку и снова крепко зажмурил глаза, словно безмолвно молился.

Потом он набрал номер.

Рабочий день заканчивался, но Ребус вот уже десять минут не мог сдвинуться с места, неотрывно глядя на разложенные на столе кукольные гробики. Время от времени он брал один из них в руки, вертел так и сяк, сравнивал с остальными и клал на место. Последнее, что пришло ему в голову, это комплексная антропологическая и трасологическая экспертиза. Инструменты, с помощью которых были сделаны гробики, должны были оставить характерные следы — царапины, задиры, бороздки, — исследовав которые специалист мог определить, действовал ли здесь один человек или разные. Возможно, эксперту даже удастся доказать, что пазы для соединений прорезаны одной и той же стамеской. Не исключено, что на дереве сохранились отпечатки пальцев, а в щелях — волокна или волоски… Кроме того, деревянные куклы были завернуты в сделанные из лоскутков подобия одежды. Быть может, эксперты сумеют сказать что-то и о ткани?