Водопад

— Извини, я не хотел к тебе подкрадываться… может быть, ты решила, что я перерезал себе вены ли повесился на галстуке? — Он открыл и придержал перед ней дверь.

— Что?… Да пошел ты к черту, Джон, вечно ты выдумываешь всякие глупости! Клянусь, ни о чем таком я не думала! — воскликнула Шивон, но Ребус заметил, что она покраснела.

— Ладно, чтобы ты впредь не беспокоилась, я скажу… Если я когда-нибудь и покончу с собой, то только помощью большого количества виски и каких-нибудь таблеток, — сказал Ребус. — Кстати, под «большим количеством» я имею в виду двух-трехдневный запой, так что время сообразить, что к чему, у тебя будет.

Он первым поднялся наверх и открыл дверь своей квартиры.

— И вообще, сегодня тебе вдвойне повезло, — добавил он. — Я не только не умер, но и могу угостить тебя чаем, булками и ветчиной с горчицей.

— Мне только чаю, — откликнулась Шивон, начиная понемногу успокаиваться. — Послушай, что ты делал со своей квартирой? Она выглядит… просто великолепно!

— Я и сам боюсь, что, того и гляди, раздумаю ее продавать.

— Значит, ты все-таки решил?…

— Да. Объявление появится в каталоге на будущей неделе, так что не теряй времени — любуйся, пока можно.

Шивон зашла в спальню и огляделась.

— Надо же, выключатель с регулятором! — воскликнула она и, включив свет, покрутила реостат, делая лампу то ярче, то темнее. Ребус тем временем прошел на кухню, поставил чайник и отыскал в буфете две чистые кружки. На одной из них было написано «Лучший в мире дед». Кружка явно была не его — очевидно, ее забыл кто-то из ремонтников. Ребус решил, что Шивон будет пить чай из нее; себе он взял кружку с маками и выщербленным краем.

— Ты не покрасил гостиную, — сказала Шивон, ходя в кухню. — Почему?

— Потому что ее красили сравнительно недавно, — ответил Ребус.

Шивон кивнула. Ребус что-то недоговаривал, но она не собиралась настаивать.

— Как дела у вас с Грантом? — спросил он.

— Никак.

— Вы что, поссорились?

— Мы не ссорились. Просто между нами никогда ничего не было, вот и все.

Ребус достал из холодильника молоко.

— Будь осторожна, иначе у тебя может появиться вполне определенная репутация.

— Что ты имеешь в виду?

— Неподходящих мужчин. Например, один из них все сегодняшнее утро кидал на меня просто убийственные взгляды.

— Ах, вот ты о ком… О Линфорде?! — Шивон задумалась. — Правда, он выглядел ужасно?

— По-моему, он всегда выглядит так, что на него лучше не смотреть. — Ребус опустил заварочные пакетики в кипяток. — Итак, ты приехала, чтобы проверить, все ли со мной в порядке, или поблагодарить за то, что я добровольно подставил шею под топор?

— Скорее, не шею, а задницу… — Шивон хихикнула, но тут же снова стала серьезной. — Нет, Джон, за это я тебя благодарить не буду. Ты сам прекрасно знаешь, что тебе следовало промолчать. Это твое признание выглядело как самая настоящая глупость. Ты оговорил себя только потому, что…

Она не договорила.

— Ну?… — подбодрил ее Ребус.

— …Потому что у тебя был какой-то план.

— Да ничего особенного у меня не было… То есть никакого плана.

— Тогда почему ты так поступил?

— Мне показалось, что так будет проще и быстрее. Возможно, если бы я дал себе труд немного подумать, я бы и промолчал… — Ребус добавил в чай молоко, воду и протянул кружку Шивон. Она взяла ее в руки и посмотрела на плававший в чае заварной пакетик.

— Помешай немного; когда будет достаточно крепко — вынешь, — посоветовал Ребус.

— По-моему, уже хорошо.

— Ты точно не будешь ветчину и все остальное?

Она покачала головой.

— Нет, не буду. Но ты поешь, если хочешь.

— Гм-м, может быть, позже, — сказал Ребус, жестом приглашая ее в гостиную. — На базе все спокойно?

— Можешь думать о Карсвелле все, что угодно, но заставить людей работать он умеет — этого у него не отнимешь. Кстати, многие считают, что именно его страстная речь заставила тебя почувствовать свою вину и признаться.

— И теперь они трудятся не покладая рук, спин или что там у них есть?… — сказал Ребус и, дождавшись кивка Шивон, добавил: — Вот уж воистину компания счастливых садовников, сумевших избавиться от досаждавших им вредных кротов!

Шивон фыркнула.

— На мой взгляд, с кротами Карсвелл хватил через край. Впрочем, его дело… — Она отпила чаю и огляделась по сторонам. — И где ты намерен жить после того, как продашь свои хоромы?

— У тебя, кажется, была свободная комната?

— Смотря на сколько времени, Джон.

— Я шучу, Шивон. Ничего со мной не случится… — Ребус тоже глотнул чаю. — Итак, что же все-таки привело тебя ко мне?

— Ты имеешь в виду — помимо вполне естественного желания узнать, перерезал ты себе вены или повесился на галстуке?

Ребус кивнул:

— Да. Я чувствую, что это была не единственная причина.

Шивон наклонилась, чтобы поставить чашку на пол.

— Я получила новое послание.

— От Сфинкса? — Она кивнула. — И что он пишет?

Шивон достала из кармана несколько сложенных листов бумаги, развернула и протянула Ребусу. Пальцы их на мгновение встретились.

На первом листе был напечатан мейл Шивон:

«Все еще жду вопрос к „Констриктору“».

— Я отправила это сегодня утром, — объяснила она. — Думала, может, он не читал эту статью…