Водопады возмездия

Потом жених глядел на Тринику с ее прекрасной улыбкой и видел одно: все его мечты умирали.

А она забеременела. Моментально возражения ее отца превратились во всестороннее одобрение. Началась решительная подготовка к торжеству. Возникли завуалированные угрозы в адрес Фрея – на тот случай, если он заупрямится. По ночам ему часто снились кошмары.

Он хорошо помнил ощущение стального обруча, который постепенно сдавливал ему ребра. По мере приближения свадьбы он становился все теснее. Теперь Дариан не мог вздохнуть полной грудью. Насмешки и поздравления друзей сливались в издевательскую какофонию, сходную с кряканьем стаи уток. Везде он ощущал себя униженным и оскорбленным. Малейшая причина могла ввергнуть его в отвратительное неприятное возбуждение.

Наверняка его жизнь останется такой до конца, – мрачно размышлял он.

Он осознавал, что не жаждет женитьбы. Но это совсем не означало, что ему не хотелось быть с ней. Несмотря на раздражение и гнев, он все равно обожал Тринику. Она была его первой любовью. Она выдернула его из холодного и угнетаюшего детства в безумный мир, где правили непреодолимые и неразумные страсти. Он просто желал, чтобы все вернулось обратно, к первой поре их влюбленности.

И Фрей чудовищно боялся принять неверное решение. Вдруг она действительно единственная из всех женщин мира, предназначенная для него? И расставшись, он обречет себя на несчастья? Встретит ли он еще кого-нибудь?

Он был загнан в угол и парализован. Он безвольно плыл навстречу событиям. Он уподобился корабельному якорю, который тащится на цепи по морскому дну вслед за кораблем. Оказалось, что существует лишь один выход из положения. Нужно просто отказаться. Но и это решение он не мог принять до самой последней минуты. Он впустую надеялся на вмешательство неведомой силы, которая избавит его от необходимости причинить боль любимой.

Короче, он удрал. Забрался в «Кэтти Джей» и покинул Тринику. Он бросил свою невесту, которая носила во чреве его ребенка. Она стояла перед тысячной толпой зевак и ожидала жениха, который так и не явился. Но проблемы Фрея не исчезли.

– Дариан! – окликнула его Триника. Дариан сообразил, что погрузился в воспоминания и надолго умолк. – Я задала вопрос.

Он ощутил внезапный приступ злости. Какое право она имеет пытать его снова? Да еще после содеянного? Любовь к ней стала самым драгоценным достоянием его жизни. Триника погубила все своей наивной ненадежностью и стремлением привязать Дариана к себе. Она превратила его в труса. Где-то в глубине он сознавал это, но никогда бы не смог сказать такое вслух. И ощутив ее слабость, он перешел в наступление.

– Неужели ты серьезно считаешь, что я стану копаться в далеком прошлом для того, чтобы доставить тебе удовольствие? – произнес он сквозь зубы. – Или полагаешь, что я буду давать тебе подробные объяснения и переживать? Предлагаю сделку: ты отпустишь меня, а затем мы мило поболтаем о моих преступлениях и прочем. На случай, если ты забыла, напомню – меня повесят, и на казнь меня приведешь именно ты. Так что, Триника, плевал я на твои вопросы. Можешь гадать, почему у нас ничего не получилось, покуда не сгниешь в могиле.

Судя по выражению лица Дракен, его слова изумили и больно задели ее. Она не ожидала подобной жестокости. Фрей подумал, что стерва с отбеленной кожей даже заплачет. Он ожидал яростной вспышки, но хозяйка каюты походила сейчас на маленькую девочку. Перед ним был ребенок, которого отшлепали за поступок, которого тот не совершал. Ее охватила глубокая печаль.

– Почему ты настолько сильно ненавидишь меня? – спросила она тихим и хриплым от волнения голосом. – Ты не имеешь права говорить свысока после всего, что ты со мной сделал.

– Сердечные раны излечиваются, – бросил он. – Триника, ты убила нашего ребенка.

Его выпад заставил ее прищуриться, но намек на слезы сразу исчез. Она отвернулась и уставилась в иллюминатор.

– Ты бросил нас, – произнесла он с могильным холодом в голосе. – Сейчас легко обвинять. Но если бы ребенок был жив, ты не узнал бы о его существовании.

– Неправда. Триника, я возвращался за тобой. За вами обоими.

Дариан заметил, как она напряглась, и мысленно выругался. Не следовало ему признаваться, а нужно было держать язык за зубами. Он сразу ослабил свои позиции. Он столько лет ждал возможности отплатить ей сполна, но репетиции всегда удавались ему намного лучше. Фрей хотел, чтобы она разбилась о его ледяное безразличие. Пусть она страдает, ему без разницы. Он жаждал отмщения. Но его подвел собственный гнев.

Она ждала продолжения. Что ж, он сам напросился.

– Месяц я мотался с места на место. Постоянно прокручивал в голове случившееся. Немного побыл вдали от твоих дурацких требований и твоего отца, будь он… – Фрей прервал фразу на полуслове. Он слишком груб и высказывается по-детски. Он глубоко вздохнул и продолжил, взяв себя в руки: – И подумал, что допустил ошибку. – Он помолчал и продолжил: – Я вернулся в город. Навестил одного приятеля… так, посоветоваться… Тогда и услышал. Что ты пыталась покончить с собой и наелась таблеток. А ребенок… уже не…