Водопады Возмездия

Вскоре он дошел до комнаты с каменным столом и кроваво-красными запятнанными желобами спускающимися вниз. Настороженный взгляд Фрея о человеческих жертвах увял, когда он вспомнил, что многие Бодрствующие использовали чтение по внутренностям, чтобы понять Всевышнего. Пока он раздумывал, как это может работать, он услышал отдаленный шепот шагов и женские голоса. Кто-то был наверху, несмотря на поздний час. Было трудно сказать, шли они сюда или нет, но для безопасности он вернулся в холл, и потом пошел вверх по лестнице.

Проблема поиска Амалиции, когда он окажется внутри хижины, не очень волновала Фрея, когда он планировал свое смелое проникновение. Он был отвлечен приятными видениями о том, что армия монастырских девочек может сделать, когда среди них окажется мужчина. Перед этим, детали казались незначительными. Но сейчас он представил, что не имеет ни малейшего понятия, где его цель. И единственный его выбор был, осторожно двигаться вперед, пока что-то не появится само.

Была еще одна маленькая проблема, которая беспокоила его. Прошло два года, или около того, с тех пор как отец Амалиции послал ее в эту хижину. Особенностью таких хижин было то, что они держали своих служителей в изоляции в два раза больше, но два года все же большой срок. Он не был уверен, что она все еще здесь. Может отец простил ее и разрешил ей уйти?

Нет. Он так не думал. Он знал репутацию Галлина Фейда, и прощение не было тем, что он поощрял.

Кроме того, Амалиця сама много сказала, в последнем письме, которое она прислала ему.

День труда первый, Треш, 145/32.

Дорогой мой,

По расследованиям все еще преданных мне людей и сочувствующим нашему случаю. Я нашла место хижины, в которую собирается отправить меня отец. Он отсылает меня в Высокогорье. Я прикладываю координаты, которые, я уверена, сможет декодировать твой штурман, для меня же они представляют загадку.

Прости, пожалуйста, жестокие и постыдные слова, которые я написала в своем последнем письме. Теперь я вижу, что ты проявил мудрость, улетев, когда смог. Потому что настроение отца не улучшилось. Он все еще клянется ужасно отомстить, и похоже хочет твоей смерти, до того как умрет сам. Мое сердце разорвётся, если он навредит тебе. Я больше не злюсь на тебя, но я злюсь на несправедливость того, что я дочь своего отца, а ты мужчина неблагородных кровей. Но наша любовь смеется над подобными вещами, я знаю, это сделает тебя храбрее.

Найди меня, Дариан, и спаси. У тебя есть самолет, и перед нами весь мир. Ты будешь великим человеком небес, и я буду рядом с тобой, об этом мы всегда мечтали.

Это письмо доставит мой самый доверенный помощник, и, я надеюсь, оно до тебя дойдет и застанет тебя в добром здравии. Потому, что другой возможности для связи больше не будет.

С вечной любовью,

Амалиция.

В конечном счете, я здесь, подумал Фрей.

Наверху лестницы был еще один коридор, и еще больше дверей по каждую его сторону. Каждая из них была частной учебной комнатой, с маленьким аналоем на полу, матом для коленопреклонения и окном-щелью высоко наверху. Еще больше классов, и дверь в библиотеку, которая была закрыта. Он почти дошел до следующей двери, когда внезапно услышал голос, пугающе близкий.

— Это Эуфелия, вот кто. Это она привела остальных вниз.

Он метнулся в класс и припал к двери с обратной стороны, как раз когда две женщины в тапочках на ногах выплыли из-за угла.

— Она говорит, ее исследование очень серьезно, — спорила вторая. — Она очень искренна.

— Но она не очень способная, — ответила первая. — Ее понимание Криптономикона скорбное.

Две фигуры прошли по коридору. Фрей взглянул на них. Они были среднего возраста, с седеющими волосами, обстриженными как у мужчин, рационального стиля. И у них были белые робы Ораторов.

— Зато у нее талант в бросании костей, — настаивала вторая женщина.