— Ох, Дариан, это великолепно! — сказала она, с блеском в глазах. Она перебросила вперед одну ногу через его бедро и страстно прижалась к нему. Мозг Фрея начал путаться в его махинациях и вернулся к предыдущим мыслям. — Убей его! Пусть ублюдка повесят! Тогда я буду свободна, и мы будем вместе, нам не придется ни от кого убегать! Мы поженимся, и наплевать на то, что говорят другие!
Рвение Фрея поутихло при упоминании о женитьбе.
— Но почему? — спросил он себя. — Почему бы и нет? Она очень богата и хитрая к тому же! Не имеет значения, что она на почти десять лет моложе тебя и думает, что весь мир заключен в твоих штанах. После того, как ты не смог получить пятьдесят тысяч дукатов, почему бы и не жениться на ней?
Но, не смотря на веские причины, Фрей не мог отрицать ощущение забвения, что овладевало им, каждый раз, когда он слышал слово на букву Ж…
— Я даже не смел надеяться на это, — сказал он. — Сейчас все так опасно … мне бы просто выжить…, может быть, просто может быть, я смогу победить. И тогда ты будешь свободна, и мы сможем быть вместе.
— Сможем, — добавил о мысленно. — А не будем.
— Что я могу сделать? — спросила она, пропуская факт, что Фрей избегает обещаний жениться. Она услышала, то, что хотела слышать. Фрей заметил, что женщины имеют тенденцию к этому.
— Ты знаешь, почему твой отец мог хотеть смерти Хенгара? Какая ему от этого польза?
Она легла ему на спину и посмотрела в потолок. Фрей восхищался ей, наполовину слушая, что она говорит.
— Он очень близок к Бодрствующим, ты знаешь это. Но Бодрствующие ничего не имеют против Хенгара. Они ненавидят Эрхгерцогиню, и все, что с ней связано.
— Почему?
— Потому, что Элоиз — критикует Бодрствующих. Она не верит во Всевышнего. Она говорит, это просто империя бизнеса — зарабатывать на суевериях. И она вдохновила Эрхгерцога, он начал принимать всевозможные меры по ослаблению их силы. Но ничего из этого не имеет отношения к Хенгару, — она немного подумала, и сказала, — знаешь, что я думаю? Я не думаю, что за всем этим стоит отец.
— Амалиция, нет никаких сомнений. Я говорил с…
— Нет, нет, я имею ввиду … Мы землевладельцы, Дариан. Мы зарабатываем на аренде. Нет причин убивать сына Эрхгерцога, — внезапно она села, ее лицо напряглось от уверенности. — Я знаю его, Дариан, он бы не сделал этого. Кто-то еще стоит за этим.
— Ты думаешь, что есть кто-то еще?
— Я бы поставила на это.
— Хорошо… кто?
— Этого я не знаю. Я очень долго была далеко, если ты забыл. Тяжело следить за делами отца, когда ты закрыта на два года в тюрьме.
Ее тон стал строже, пока она говорила, и Фрей — испугавшись еще одного удара — поспешно успокоил ее.
— Ладно, ладно. Я посмотрю. Мне просто нужно подобраться к нему поближе.
— Зимний Бал приближается, — предложила она.
— Зимний Бал?
— Ты должен знать! Бал! Который устраивает мой отец, каждый год в нашем поместье на Островах Фледспар.
— Ах, бал! — воскликнул Фрей, хотя не имел ни малейшего понятия, о чем она говорит. Вероятно, они говорили об этом, но он был уверен, что никогда там не был.
— Мой отец всегда зарабатывает на нем. Все важные шишки приезжают. Если кто-то подбил его на убийство, я уверена, ты найдешь его там. И можно спрятаться в толпе. Это событие года, знаешь!
— Ты можешь меня провести?
Она вскочила и подошла к письменному столу, вытащила бумагу и ручку и начала писать. Фрей лежал на боку, изучая изгиб ее спины, шишечки ее позвоночника.
— Все еще есть члены семьи, которые не одобряют того, что делает отец. Это письмо уведомление. Ты можешь отдать его моему троюродному брату, — он сделает остальное.
— Мне нужно два приглашения.
Её плечи напряглись, и она перестала писать.
— Не для меня — убедил он ее.
— Я не пойду. Не хочу увидеть твоего отца снова. И ты же знаешь, я не очень обучен этикету. Но у меня есть друг, который обучен. Мне понадобится его помощь.
— А второе?
— Придется в эти дела вмешать даму, не так ли? Чтобы не выглядело подозрительно.
— Полагаю, ты знаешь такую.
— Она мой штурман, Амалиция, — сказал Фрей. Он наклонился и поцеловал ее между лопаток. — Просто мой штурман. И не в моем стиле спать с ней.
— Ладно, — сказала она. — Два приглашения, — она продолжила писать, и, подписав их завитком, положила сверху пачки одежды.
Фрей начал вставать.
— Спасибо, — сказал он. — Я вытащу тебя отсюда. Я обещаю.
— Куда ты пойдешь?
Фрей посмотрел на дверь чердака.
— Технически я не должен быть здесь, я должен уйти пока никто не проснулся.
Амалиция снова положила его.
— До рассвета еще не так близко, — сказала она. — У меня никого не было два года. У нас еще есть чем заняться.
Шестнадцать