Водораздел

Начальник Главного управления ФСБ по Нижневолжскому федеральному округу генерал Вышневецкий приземлился на военно–воздушной базе в городе Зареченске ни свет ни заря, и сразу же сходу, не дав вставить и слова встречавшему его полковник Брусницыну и заму начальника по контрразведке полковнику Воронину, сел в подогнанную машину и помчался в Великоволжск, где экстренно назначил заседание коллегии краевого УФСБ.

Меньше чем через час он уже проводил оперативное совещание.

— Ну, что, хлопчики, — говорил он, ласково хмуря брови, — совсем совесть потеряли, да? Сгубили, значит, начальника своего?

Сидящие понимающие кивали, а тот продолжал:

— Не уберегли, значит, самое дорогое, да? Начальника своего не уберегли? Совсем, выходит, оборзели, да?

Потом было еще минут пятнадцать таких шутейных полупричитаний–полунаставлений, а потом Вышневецкий спросил:

— Ну а что с картиной происшествия? Выводы есть какие?

— Похоже, что самоубийство. По всем признакам, — ответил Брусницын.

— Самоубыйство! По всем признакам! — картинно прожевывая звуки, будто пытаясь передразнить полковника, повторил за ним генерал, — много вы все, можно подумать, понимаете в криминалстической экспертизе. Вот я, знаете ли, всю жизнь на оперативной работе. Все ступеньки прошел! Начинал простым опером в Тольятти, шпионов ловил, потом бандитов. Да. А вот, видите, дорос до большого начальника. Вот. И вам того же желаю. Только ни хрена у вас тут не получится. Потому что мудаки вы все, и все тут. Так и сгниете тут, в провинции этой, в прижопском крае вашем.

В своем монологе генерал благоразумно умолчал о том, как ему удалось выбиться в большие люди. Между тем, рассказать ему было о чем. Так, ни слова он не упомянул о своей роли в налаживании дилерской сети знаменитого автозавода и в последующей реализации его продукции совместно с тамошними околокриминальными структурами. Промолчал он и о своей тесной дружбе с небезызвестным олигархом Сосновским, который как раз в эти самые дни начинал медленно но верно входить в опалу, приведшую его спустя два месяца к вынужденной эмиграции. А ведь именно Вышневецкий помог в свое время Сосновскому зайти на автозавод и сколотить там свой первоначальный капитал, в обмен на что олигарх способствовал карьерному росту. Сначала по его протекции Вышневецкий стал начальником отдела ФСБ по городу Тольятти, потом дорос до начальника УФСБ по Самарской области, да и последнее его повышение тоже не обошлось без участия старинного приятеля, который три месяца назад, будучи еще в зените политического могущества, рекомендовал его полпреду в НФО Коренчуку и директору ФСБ Пастушенко.

— Ну а у следствие–то кто ведет, — обратился генерал к присутствующим, — послушать–то хоть можно?

В зал вошел терпеливо дожидавшийся вызова следователь УФСБ Егорычев. Не спеша и подробно начал он докладывать обстоятельства обнаружения тела и предварительные результаты всевозможных экспертиз, ну и самые первые выводы следствия. Спустя всего пару минут генерал прервал его доклад и, отмахиваясь, будто от назойливой мухи, произнес:

— Слушай, как тебя там, ну ты объясни по–человечески, самоубийство это или что?

— Согласно всем предварительным выводам следствия самоубийство, — доложил следователь Егорычев.

— Ну и ступай тогда с миром, нет, будет он тут нам муть разводить, баллистика–хуистика, пятое, десятое, а у людей и без того времени в обрез. Все, следователь, как там тебя, свободен.

После этого генерал еще раз окинул взором собравшихся и сказал:

— Ну, ладно, там еще московские следаки подкатят, пускай пошаманят, может, еще чего найдут. А у нас на повестке дня еще один вопрос. Надо нам нашего товарища, так сказать, достойно похоронить. Чтобы там со всеми почестями, чтобы по всем правилам! Слышь, как там тебя, полковник?

— Полковник Брусницын, — отозвался тот.

— Ты, кажется, тело обнаружил? Вот ты его и хорони! Нашел покойника — будь добр освежевывать его по всем правилам. В общем, назначаю тебя председателем похоронной комиссии. Вот так! Да. А чего ты хотел? Нашел труп — так им и занимайся до конца, а то больно умные вы все тут!

Еще минут десять прошло в шутках и прибаутках. Потом генерал наконец успокоился, тяжело вздохнул и сказал: