Водораздел. Будущее, которое уже наступило

Показательно сравнение ситуаций со здравоохранением в Индии и Китае. Индия тратит на здравоохранение 3,8 % ВВП, Китай — 5,4 %; при этом доля правительства — 30,5 % в Индии, 56 % — в Китае. В Индии от недоедания умирает в 12 раз больше людей, чем в Китае; в 40 раз больше болезней связано с низким качеством воды и низким уровнем санитарии (согласно «India Today» от 14.12.2017, 732,2 млн. индийцев — 54 % населения — не имеют доступа ни к личным, ни к общественным туалетам; в Китае это 343,5 млн. — 25 % населения; для сравнения: в Эфиопии такого доступа не имеют 93 %, в Нигерии более 60 %; согласно «India Today» от 11.12.2017, 1 млн. индийцев ежегодно умирают от диабета; 61 % смертей вызваны заразными заболеваниями; по прогнозам, к 2030 г. индийская экономика потеряет 4,6 трлн. долл, от незаразных заболеваний). Индия занимает предпоследнее место (после Пакистана) по ожидаемой продолжительности жизни в Южной Азии. В Китае и на Шри-Ланке продолжительность жизни на 11 лет больше.

Несходные социально-экономические ситуации определяют серьезные различия в государственном развитии Китая, Индии и стран Африки, что, на мой взгляд, ставит под большой вопрос правомерность термина «Киндафрика». Положение в Китае и Индии в плане геополитического потенциала государств кардинально отличается от африканской. Китай — лидер. Однако переоценивать его возможности не стоит. Даже если учесть, что военный бюджет КНР самими аналитиками и главным образом китайцами занижен, он все равно в пять раз меньше американского. Когда в 2011 г. КНР объявила об увеличении военного бюджета на 12 %, т. е. до 91 млрд, долл., военный бюджет США был 530 млрд. Аналитики прогнозируют, что к 2030 г. военные расходы КНР составят 600 млрд, долл., а США — 800 млрд. При этом Пекин старается не попасть в ловушку гонки вооружений.

Хотя в экономическом плане в расчете по ППС Китай уже обогнал США, в технологическом плане он сильно отстает от Америки. Разумеется, ВВП не единственный экономический показатель; есть финансово-денежная мощь, которая позволяла Великобритании сохранять господство даже в 1930-е годы, когда в промышленно-экономическом плане она уже не была лидером. Здесь у Китая мощные позиции: 3 трлн, вложено в казначейские боны США (чуть менее 10 % долга США). Наиболее серьезная проблема КНР — борьба кланов и группировок за власть, которая в период правления Си Цзиньпина обострилась.

Индия в военном плане остается южноазиатской региональной державой. Ее контрбалансиром, хотя и довольно слабым, является Пакистан, который умело «доит» Постзапад, прикидываясь больше, чем это имеет место в реальности, failed state. На самом деле десяток кланов приватизировали государство, используя его как средство перераспределения экономических факторов, включая наркотрафик, и финансовых потоков. Согласно сверхоптимистичным оценкам, к 2030 г. Индия не превзойдет ВВП Германии и Франции вместе взятых. На международной арене Индия активно использует «мягкую силу». Значительную роль в этом играет индийский кинематограф.

Слабость африканских государств грозит им распадом на регионы и зоны племен, особенно если учесть абсурдные границы, проведенные колонизаторами. Африка — демографический колосс на глиняных политических ногах. Индия и Африка, по мнению аналитиков, разделят с Европой слабость на международной арене, в отличие от Китая и США. Кто-то скажет: это неправомерное противопоставление, говорить нужно о БРИКС как субъекте новой («континентальной») глобализации. На самом деле БРИКС как единое целое — весьма спорное явление; «справедливая глобализация» (в противовес несправедливой англосаксонской) — это, на мой взгляд, нечто вроде «хлопка одной ладонью» из дзэновской притчи. Но мы же не дзэн-буддисты. Впрочем, глобализация, БРИКС и перспективы РФ в этой конструкции и вне ее — отдельный разговор.

8

Несмотря на то, что многие мифы глобализации развеялись, до сих пор немало тех, кто, во-первых, считает, что это объективный, а не сконструированный, проектный процесс, путая глобализацию с интеграцией и интернационализацией; во-вторых, полагает, что возможна менее скоростная и более справедливая, учитывающая интересы всех участников глобализация. А вот у хозяев глобализации и их агентов совсем другая точка зрения.

Согласно Г. Киссинджеру, глобализация — это новый термин для определения американского господства.

А. Барневик, владелец трансконтинентальной металлургической империи АВВ, в 1995 году высказался еще откровеннее: «Я определяю глобализацию как свободу для моей группы инвестировать, куда она хочет, продавая товары, где она хочет и испытывая при этом минимум ограничений в плане прав рабочей силы и социальных условий». Иными словами, глобализация есть, помимо прочего, такой процесс интернационализации, при котором благодаря научно-техническим сдвигам (революция в электронике, коммуникациях), с одной стороны, и разрушению СССР как персонификатора системного антикапитализма, уравновешивающего капитализм и его гегемона, США, с другой, реализуется право сильного в мировом масштабе.