Водоворот

– За деньги покупаются разные домашние животные. Но ни за какие деньги не купишь человека. Дрессируй Нику. Я дрессировке не поддаюсь.

Свежий воздух остудил пыл Рубахина. Он вышел на дорогу, поймал такси и предложил водителю покататься по городу. В машине вернулся здравый смысл.

– Слышь, Шеф, – обратился он к водителю. – Тормозни возле какой-нибудь ночной лавки.

– Будет сделано, – согласился таксист.

Купив выпивку, он поехал к Лене. Увидев его одного, молодая особа была крайне удивлена.

– А где Настя? – округлила она глаза.

– Я без цветов, но с выпивоном, – сообщил он загадочным голосом. – Это тебе ни о чем не говорит?

Женщина поняла намерения мужчины и ее сердце трепетно заколотилось. В ее глазах замелькали разные эротические фантазии. Гриня словно услышал ее мысли и почувствовал возбуждение.

– Ну, проходи, – растягивая фразу, пригласила она. – У меня дети спят. Поэтому располагайся в моей спальне. Иди туда. Я возьму рюмки и закуску.

– Ты меня примагнитила, – сказал Гриня, когда Лена вошла в комнату. В коротком домашнем халатике она выглядела очень сексуально. А ее красивые серые глаза смотрели на него распутно.

– Ты такая очаровательная и одинокая, – вырвалось у Грини.

– Тебе лучше не знать причину, – улыбнулась Лена, – а то убежишь раньше времени и не удовлетворишь мои желания, которые у меня возникли с твоим появлением.

Есть женщины, которые своим поведением дурманят мужские головы. Сводят мужиков с ума. Такой была Лена. Грине было сложно справиться со своими чувствами. Его переполняло тепло по отношению к Лене, а в душе было столько нежности, сколько не появлялось ни к одной женщине. Он млел и терялся.

Выпили вина, и Лена положила в его рот кусочек яблока. Другой рукой, как бы невзначай, задела его шею. Рубахин чуть не потерял рассудок. Он поставил свой бокал, и дальше все произошло словно в сказке.

Впервые ему захотелось любить и быть любимым. Испытывая неземное блаженство, он пьянел без вина. Ему не хотелось прикасаться к бокалу с вином, а хотелось впитывать в себя это неземное наслаждение. До самого рассвета они не могли оторваться друг от друга. Утром Лена позвонила в парикмахерскую и отпросилась с работы.

Гриня видел в ней что-то до боли в сердце родное. То, что он так долго пытался встретить и приобрести. В его душе все перевернулось. Обычно Грининого порыва хватало до утра. Теперь он чувствовал, что не остыл, а готов выполнить любую ее просьбу. Даже на подвиг ради нее он был готов. Ничего подобного прежде с ним не происходило.

Лена, удовлетворив свою физическую потребность, теперь была напугана сложившейся ситуацией. «А если с ним, не дай бог, конечно, что-то случится, – думала она про себя, – во всем обвинят меня. Да и сама я этого не переживу».

Гринино настроение, в отличие от Лениного, было радостным. Он чувствовал невероятную свободу души, предвидя дальнейшую жизнь без упряг и сетей. От прикосновения его рук Лена мгновенно возбуждалась, и слияние их тел продолжалось вновь и вновь.

– Ты из меня делаешь настоящего маньяка, – засмеялся Рубахин. Ему было хорошо. Он чувствовал себя настоящим мужчиной.

– То же самое могу сказать о тебе, – поддержала его Лена. – Мое тело никак не насытится, – то ли она так изголодалась, то ли и впрямь Рубахин запал ей в душу. Но была она искренна и откровенна. По крайней мере, вела себя неподдельно.

– И как мне удовлетворить твою ненасытную плоть? – шутил Гриня. А сам уже и не понимал, что с ним происходит. Откуда берутся силы.

На следующий день Лена съездила на работу и взяла две недели отгулов. Вечером этого же дня на своей «ниве» подъехала Настя.

– Ты домой собираешься возвращаться? – напала она на Рубахина с самого порога. Она была агрессивна и нетерпелива. Вела себя так, словно он был ее собственностью. Как будто бы они прожили совместно не один десяток лет. Дескать, погулял и хватит. У тебя есть дом, семья. Все тебя ждут. А я тебе все прощу.

Гриня не стал перечить. Выслушал ее до конца. Чтобы успокоить себя и ее сделал паузу. Затем сказал:

– Понимаешь, Настя. Мы с тобой абсолютно разные люди. Вся моя жизнь сплошной туннель. Короткий яркий праздник – и опять туннель. Твоя жизнь – деньги, товарооборот, прибыль. Чувствуешь разницу?

Насте на это нечего было ответить. Он продолжил:

– Это два противоположных пути. Единственное, что я могу, так это сломать твою жизнь.

– А Ленкину не сломаешь? – опять начала выходить из себя Настя.

Рубахин оставался спокойным. Женские амбиции его не волновали. Видимо Настя крепко зацепила его самолюбие, когда упрекнула за поступок в общежитии. Да и Ленина теплота намного привлекательнее, нежели постоянные мысли о прибыли, упреки и укоры.