Водоворот

Оставив Эмми наедине с её мыслями, я направился в дом и, конечно, первым, кто мне встретился, был Андрей. Он стоял около широкого окна, из которого открывался прекрасный вид на дуб и Эмми.

— Подслушивать нехорошо. Разве тебя мама этому не научила?

Вампир обернулся ко мне и улыбнулся, обнажив идеально ровный ряд белых, смертельно опасных зубов:

— Боюсь, я уже плохо помню её уроки.

Хмыкнув, я прошел на кухню, где встретил Диму и Ксюшу. Уселся на стул, вытянул ноги вперед. Ступни ныли и, кажется, опухли.

— У тебя все кеды в крови.

Услышав заявление Ксюши, я опустил взгляд. Она слегка преувеличила, кровь лишь частично пропитала светлый нейлон, придав ему бурый оттенок. Я устало вздохнул и потер глаза. Чего-то подобного следовало ожидать. Ксюша с видом опытной медсестры взялась за моё лечение. Повторно обработав укусы, она принялась бинтовать ноги, я же тоскливо думал, что с обувью у меня в ближайшее время будут большие напряги. Повезло Ксении, она в наглую стянула Димкины кроссовки и теперь не знает проблем.

— А чем это у вас так аппетитно пахнет? — войдя на кухню, Андрей выразительно посмотрел на пятна моей крови на полу.

— Не смешно, — насупился Димка.

— Да ладно вам, уже и пошутить нельзя, — отмахнулся вампир, но в уголках его глаз все еще блестел огонек неподдельного интереса. Любопытно, как давно он ел?

Вслед за Андреем появилась Амаранта. Она выглядела рассеянной и задумчивой. Мимоходом кивнув вампиру, девушка с неподдельным сочувствием посмотрела на меня.

— Позволишь?

Присев на колени, как служанка у ног господина, Эмми осторожно продолжила накладывать бинты. Её прикосновения были легли и невесомы. Пока бинтовала Ксюша, я периодически морщился от боли, когда она случайно задевала какой-нибудь из укусов. Теперь можно было расслабиться. Дополнительное удовольствие мне доставило выражение лица Андрея, который с плохо скрываемой досадой наблюдал за процессом.

— Если кому-то интересно, то в склепе все в ажуре. Сгорело все, что только способно гореть, — Дима поставил чайник на плиту и полез в кухонный шкаф на поиски заварки.

— Покойный Сергей Гладков не имеет отношение к творящимся здесь вещам. Думаю, его душа парит где-то в небесах или жарится на костре. Тут уж как повезло.

— Тебе что-то удалось выяснить в архиве? — Амаранта подняла на меня глаза цвета лазури, и я вдруг почувствовал, что способен простить ей все. С трудом удалось подавить внезапно накрывшее меня чувство безмерного обожания. Необходимо проявить характер, а это значит, что мне предстоит дуться еще примерно сутки.

Чтобы отвлечься я рассказал о своих выводах остальным. Новые подробности всех заинтересовали, но придумать для них внятного объяснения никто не смог.

— Надо устроить засаду, — глаза брата задорно блеснули.

— Ты еще скажи мышеловки расставить, — лицо вампира скривилось от презрения.

— А тебя вообще не спрашивали!

Несколько секунд Дима и Андрей с вызовом смотрели друг на друга, пока вампир первым не отвел взгляд. Могу представить, как нелегко ему было сдержать свою звериную сущность. Но я был рад, что хотя бы Димка находится со мной на одной стороне баррикад. Тогда как наши девочки окончательно потеряли голову из-за высокого, привлекательного атлета с томным взглядом и меланхоличной улыбкой. До чего все-таки сложно тягаться с идеалом!

— Идея с засадой интересная, — поддержал я брата. — Думаю, надо ловить на живца.

— А как же показатели приборов? — вспомнила Ксюша. — Рядом с печкой что-то явно не в порядке. Замеры магнитного поля не врут.

Я задумчиво нахмурился. Кем бы ни являлись маленькие жильцы дома, их происхождение носит сверхъестественный характер. Я покосился на Эмми, рассчитывая, что она предложит что-нибудь дельное. Но она молчала и вообще была погружена в себя. Кажется, Амаранта и правда тяжело переживала по поводу нашей ссоры.

— Ладно, — кивнул я, соглашаясь с Ксенией. — Тогда давайте выясним историю каждой вещи, что стоит на тех полках. Кажется, все они раритеты и принадлежали первым хозяевам особняка.

Эмми встрепенулась.

— Я дочитала письма, что мы нашли на чердаке. В основном там переписка между супругой Гладкова и её сестрой.

— Есть там что-нибудь занятное? — спросил Дима.

— Кроме того, что Глафира Гладкова была крайне несчастной женщиной, ничего. Только вдумайтесь, буквально за пару дней погибли все её дети.

— Кстати, о погибших детях, — пробормотал я. — Эту историю надо изучить внимательнее.

Мне вдруг вспомнился задорный смех, который я слышал в коридоре второго этажа во время нападения на Диму с Ксенией. Что если это смеялась не девушка, как сначала подумал, а ребенок? Такой вариант был вполне возможен.

— Ну, и как мы собираемся пережить эту ночь? — Диму хмуро осмотрел собравшихся.

— Я бы не возражала против гостиницы, — Ксюша все еще выглядела крайне напуганной. Одна только мысль о том, чтобы остаться в доме на ночь, приводила её в ужас.

— Прости, — произнес я, искренне сожалея, — но о гостинице не может быть и речи. У нас просто нет на неё денег.