Водоворот

– Нет. Помните, я сказала, что река играет с вами, а не со мной, и я не знаю, что ей надо. Над этим я тоже думала. То, что она зовет вас, вы, мне кажется, отлично чувствуете. Но задумайтесь над разницей в словах: зов и призвание. Мало ответить на зов, мало призвания – нужно то, что принято называть инициацией. Она не просто играет с вами, она испытывает вас.

Ковалев многозначительно покивал.

– Увы, в вашем случае инициация однозначна: чтобы пройти испытание, справиться с рекой, надо переплыть ее тогда, когда переплыть ее невозможно. Не скажу, что после этого она ляжет под вас, но она будет вас уважать и иногда вам подчиняться.

– И Бледная дева перестанет приходить за детьми? – сдерживая смех, переспросил Ковалев.

– Если вы пожелаете – перестанет.

– Это потрясающее колдунство.

– Не вздумайте переплывать реку, как бы вам этого ни хотелось.

– Даже не собирался… – проворчал Ковалев.

– Собирались. С первого дня собирались, это было написано у вас на лбу. Она… играет с вами, она заманивает вас. Вы утонете.

– Ничего не понял, – все же рассмеялся Ковалев. Теперь, правда, натянуто. – Так переплыть или не переплывать?

– Переплыть тогда, когда переплыть ее невозможно. И только тогда, когда вам этого не хочется. А впрочем, вы сами поймете, когда и как это нужно сделать.

Влада позвонила в шесть вечера и сообщила, что уже едет в электричке – и что Ковалев может не тащиться в райцентр к девяти вечера, она теперь сама найдет дорогу до стоянки такси.

– Я хотела нагрянуть неожиданно, чтобы застать тебя врасплох, – она хихикнула. – Но потом решила, что это нечестно.

– Что это ты вдруг решила среди недели нагрянуть? – удивился Ковалев.

– Отпросилась.

– Тебя уволят.

– Не уволят, не надейся. Я купила мощный модем и могу спокойно работать на нете. И не думай, что это я из ревности, – просто невозможно торчать тут одной целыми днями и думать, как там без меня ребенок.

– Я тебя встречу с автобуса, – вздохнул Ковалев.

* * *

– Бабка Ёжка сегодня раскололась. – Витька потер руки. – Рассказала, как Бледную деву поставить раком. Оказалось, все это хурма – найти тело, похоронить там, отпеть. Для ужасов тема, впрыск позитива населению.

Люля опять отпустила Павлика в старшую группу. А еще попросила Витьку помочь Павлику нарисовать открытку, дала с собой фломастеры. Наверное, Зоя ей не сказала, что это грех. Потому Павлик сидел за столом и рисовал, глядя на планшет, где Витька разыскал того самого кота с тортом и цветами. И сказал Аркану, что никто порнуху на планшете смотреть не будет, пока Павлик не закончит рисовать. Вот такой брат был у Павлика – настоящий брат!

Но если утром хотелось нарисовать хорошего кота, чтобы Бледная дева обрадовалась подарку, то теперь Павлик засомневался: наверное, открытки маловато, чтобы от нее откупиться.

– А чё оказалось? – спросил Аркан.

– Надо переплыть реку тогда, когда ее переплыть невозможно. Типо, доказать, что ты мегакрутой крендель. Бледная дева охреневает с такого фэншуя и ложится в позу камбалы.

– Вить, а какая поза у камбалы? – спросил Павлик, вынув изо рта кончик фломастера.

– Примерно как у унылого перед иконой, только глубже и кошерней.

– Как это «глубже»? В воде, что ли?

– Необязательно. Унылый на коленках стоит, а глубже – это растечься ковриком.

– Не, а как ее переплыть-то? – приоткрыв рот от удивления, спросил Русел. – Холодина же…

– Холодина – чешуя, к холоду быстро можно привыкнуть.

– К холоду нельзя привыкнуть, – как всегда, заспорил Сашка.

– Вы, часом, не баран по гороскопу? – фыркнул Витька. – Отсос Петрович, вы вообще плавать не умеете, а мы в этом году до сентября купались, и ничего. Сперва вштыривает неслабо, зато потом самые шишечки, аж в письке щекотно.

– Ага. А три недели назад дядька утонул, не слышал, что ли? Чуть-чуть до берега не доплыл. Вот почему, спрашивается? – не унимался Сашка.

– Почему-почему? По кочану папайи. Мужик в фуфайке был, в сапогах. Ты в сапогах пробовал поплавать? Прикинь, если ватник намочить, сколько он весить будет? Почти неотвратимый писец, топором ко дну пойдешь.

– Он, говорят, как раз таки и ватник снял, и сапоги.

– Ну не догола же он разделся. Все равно одежка на дно тянет. Плавать в плавках надо.

– А с каких вдруг херов бабка Ёжка тебе это сказала? – поинтересовался Аркан.

– Она не мне сказала, а мастеру спорта. Я просто мимо проходил и слышал.

– А мастер спорта чё? – продолжал спрашивать Аркан.

Павлик поднял голову – ему тоже было любопытно.

– Зассал. Поржал и сказал, что даже не собирается.

Павлик вздохнул. Наверное, тогда придется креститься…

– Потому что к холоду нельзя привыкнуть, – гнул свое Сашка.

– Да он просто холода боится.

– И с каких херов мастеру спорта холода бояться? – не поверил Аркан.

– Вашу Машу… – вздохнул Витька. – С таких херов. Вот я читал про детские страхи, что если в детстве какая хурма с человеком приключится, то он потом ее всю жизнь будет стрематься. А мастер спорта – сын Бледной девы, она с ним вместе с моста сиганула. Типо, большой всплеск эмоций. И на всю жизнь ссыкотно.

– Вить, как ты думаешь, дарить мне открытку Бледной деве или лучше не надо?