Водоворот

Но выражение лица музыканта по-прежнему оставалось равнодушным. Он снова поклонился и приготовился к исполнению следующей композиции.

– Дальше будет «Transcendence» Линдси Стирлинг. Это мелодия в поп-стиле специально для скрипки. Каждый раз, когда я ее слышу, сердце готово разорваться от переизбытка чувств, – Лин в предвкушении смотрела на сцену.

Чэн Ю улыбнулся.

– Страсть одинаково важна как для выступления на сцене, так и в терапии.

Первая нота громко и уверенно потрясла пространство, а затем мелодия заполнила собой весь зал, словно струящаяся река. Все приготовились быть покоренными музыкой, но внезапно звуки скрипки оборвались.

Чэн Ю увидел побледневшее лицо Цинь Шэна. Руки музыканта, зажавшие смычок и струны, дрожали, а былая река, несущая мелодию, словно пересохла и исчезла.

Пять секунд… десять секунд… Мир замер.

Слушатели сначала подумали, что, возможно, возникла проблема с оборудованием, и терпеливо ждали продолжения. Лин поспешила за кулисы. Однако Чэн Ю видел в глазах Цинь Шэна панику и смущение, будто тот стоял на суде. Он был один, освещенный прожектором, беспомощный и напуганный.

В этот момент Цинь Шэн внезапно потерял способность играть.

2

– Господин Чэн, а что, если однажды вы больше не сможете рисовать? – с любопытством спросила Лин, глядя на Чэн Ю, который торопливо водил кистью по холсту.

– Не могу себе такого представить. Считаю, что мое жизненное благополучие отчасти зависит от способности рисовать, – спокойно ответил он.

– Музыкант внезапно потерял способность играть. После всех медицинских исследований не было обнаружено никаких патологий, тем не менее его мышцы отказывают каждый раз, когда он берет скрипку в руки. Значит, это как-то связано с его психологическим состоянием. Должны ли мы сначала обсудить это с его родителями или сразу назначить Цинь Шэну время консультации? – предложила Лин.

– Лин, а может, ты просто хочешь взять у него автограф? – Чэн Ю отложил кисть и с улыбкой взглянул на помощницу. – На самом деле я вижу, как сильно ты изменилась. Ты становишься все ближе к пациентам. И искренне хочешь им помочь. Это прекрасная перемена.

Улыбка Чэн Ю была похожа на яркий луч света, на который Лин не могла долго смотреть без опасения ослепнуть. Но тут в дверь осторожно постучали, и через мгновение в кабинет вошли Цинь Шэн и его родители. Парень оказался таким же тихим, как и на сцене, но в каждом его шаге ощущалась некая уверенность, как у любой прирожденной звезды и любимца публики.

Цинь Шэн на секунду остановился, затем сел в кресло, стоявшее напротив кресла для пациентов, тем самым заняв место Чэн Ю. Психотерапевт отставил мольберт в сторону и стал внимательно разглядывать парня. Он редко видел такой взгляд, полный отчаяния. В нем преобладала не агрессия, а самобичевание. Чэн Ю также отметил, что родители Цинь Шэна производили впечатление обеспеченных и хорошо воспитанных людей.

Психотерапевт попросил Лин ненадолго выйти и подождать с родителями пациента в коридоре. Ему хотелось поговорить с Цинь Шэном наедине.

3

– Расскажи о себе, – Чэн Ю сел на место пациента, не сказав парню ни слова.

– Хочу снова играть. У меня скоро очень важный конкурс, и я не могу его пропустить. Я обязательно выиграю главный приз, – медленно произнес Цинь Шэн.

Отзвуки волшебной мелодии все еще окружали его, но Чэн Ю уловил тревогу в голосе музыканта.

– Ты великолепно играешь на скрипке. Наверное, долго учился? Очень восхищаюсь музыкантами, – сказал психотерапевт с улыбкой.

– Долго, но оно того стоит. Джульярдская школа – вот моя цель, – ответил Цинь Шэн. – Это лучшее музыкальное училище в мире.

– Спасибо, что поделился со мной своей мечтой. Почему бы тебе не взглянуть на мои картины? – Чэн Ю встал с кресла и подошел к полке, на которой он выставил некоторые свои работы. – Какие-то я дарю своим пациентам, но есть и те, что я по разным причинам не могу отдать. Поэтому оставляю их себе в качестве сувениров. Уже и забыл, что накопил столько.

Цинь Шэн внимательно рассматривал картины Чэн Ю, и его взгляд остановился на незаконченной работе с изображением контура скрипки.

– Вы уже начали картину для меня? Думаете, сможете меня вылечить? – спросил парень.

– Я считаю, что у живописи и музыки много общего. Посредством них мы являем миру наши сокровенные тайны, мечты, страхи, желания и проблемы. Разве это не удивительно? – сказал Чэн Ю.

– Но я не могу играть. На сцене я чувствую, что не могу даже рукой пошевелить… Почему? Я посвятил свою жизнь скрипке, я поклоняюсь ей. Пожертвовал всем ради нее! Но почему же я не могу играть? Будто заперт в огромном ящике и не могу из него выбраться. Я больше не чувствую скрипку. Вы понимаете, господин Чэн? Точно так же, как кисть является продолжением вашей руки, струны и смычок являются частью меня. Но я больше не ощущаю этого единения! – Цинь Шэн поднял голову и посмотрел на небо за окном. – В таком случае лучше умереть… Без скрипки я не могу жить…

Чэн Ю взглянул на него и произнес:

– Попробуй дотронуться до моей кисти…

Мальчик взял кисть с мольберта и ощутил нечто совершенно не знакомое ему.