Водоворот чужих желаний

Поторговавшись для вида с местным оборотистым таксистом, Макар погрузился в помятую „шестерку“, и машина поехала, взметая за собой свежевыпавший снег. По дороге он выдал словоохотливому и любопытному водителю обычную легенду: студент из Москвы, должен написать работу об истории нескольких сел этого района. Потому и едет в Кудряшово. Будет с людьми разговоры разговаривать. Таксист удивлялся, сочувствовал парнишке, что вовсе не помешало ему запросить с „бедного паренька“ сумму в полтора раза большую, чем та, о которой они договаривались.

– Нет, дядя, так не пойдет, – отказался Макар, у которого по легенде лишних денег не имелось. – Сколько запросил, столько и получишь.

– Да я тебя коротким путем… – начал было таксист, но махнул рукой и пробурчал себе под нос что-то о жирующих москвичах.

– Сам ты москвич, – оскорбился Илюшин, в планы которого не входило портить отношения с кем бы то ни было из местных. – Я ж в Москву учиться приехал. А так-то я с Вологды.

То, что привезенный им парень „с Вологды“, несколько примирило мужика с неудачей. Он показал Макару две основные улицы, развернулся и уехал. Илюшин забросил сумку на плечо и неторопливо пошел по скрипящему снегу, осматриваясь на ходу.

Кудряшово не постигла участь многих российских сел, и оно по-прежнему оставалось именно селом, а не вымирающей маленькой деревушкой. От широкой улицы отходили небольшие проулки, одни – в сугробах, в других были протоптаны тропинки. Большинство домов стояло с заколоченными окнами, но Илюшин понимал, что летом сюда приедут и дома оживут. Вдалеке поднималась колокольня небольшой церквушки, и солнце играло на куполах.

На улице было тихо, солнечно и морозно. Пахло дымом, поднимавшимся из труб. Илюшин вдохнул густой чистый воздух и чуть не закашлялся – горло обожгло холодом. Оглядываясь по сторонам, он думал, что, возможно, Кирилл Сковородов не пропал, а вернулся в родное село, стоявшее в нескольких километрах от Кудряшова, и сейчас идет по улице, так же дыша морозным воздухом.

„Я ничего о нем не знаю – где он был, чем занимался, отчего умерли его братья… Пока Сергей собирает данные об их жизни, пройдет слишком много времени, а я не хочу ждать“. Обострившаяся интуиция подсказывала ему, что он был прав, поехав в это глухое село, но чем могла обернуться его правота, Илюшин не хотел гадать.

Часть домов вдоль основной дороги были бревенчатыми, но попадались и каменные, и, пройдя еще с десяток шагов, Макар оказался напротив большого двухэтажного дома с мансардой. В окнах висели ярко-красные занавески с белой тесьмой, из-под ворот высовывал острую черную морду здоровенный пес.

– Фью, фью, – посвистел ему Илюшин.

В ответ пес открыл пасть и лениво гавкнул. С верхушки ближайшего дерева слетела ворона, тяжело маша крыльями, так же лениво каркнула и полетела в сторону леса.

– Хорошая у вас жизнь, братцы, – сказал им Макар. – Неторопливая.

Пес широко зевнул и вытащил башку из-под ворот.

Илюшин потоптался на дороге, сам не зная, почему не идет дальше. Дом ему нравился, но он знал, что в таких домах не принимают постояльцев. Ему нужно было искать маленький покосившийся домишко с одинокой старушкой, которая обрадуется и лишним деньгам, и возможности вволю поболтать с новым человеком. К тому же старушка могла помнить те времена, когда сюда приезжал Олег Борисович Вотчин.

„Неплохо бы еще знать, когда он приезжал. Все-таки многовато неизвестных“.

Илюшин собрался идти дальше, но тут ворота тяжело раздвинулись, и на улицу вышла высокая русоволосая женщина, кутаясь в мохнатый серый платок.

– День добрый! Ищите кого? – громко спросила она. Пес стоял за ней, настороженно наклонив большеухую голову. – Я смотрю, перед домом стоите…

– Залюбовался, – с самой широкой улыбкой, на какую был способен, ответил Макар, подходя к женщине. – Очень уж дом у вас красивый.

– Муж строил! Правда, на совесть выстроил, – с гордостью сказала женщина. – Так ищите-то кого? Знакомых?

– Я вообще-то ищу, у кого остановиться можно… ненадолго…

– Так у свекрови моей можете остановиться, – не задумываясь, сказала женщина. – Она свекра похоронила в прошлом годе, одна живет, к нам не перебирается. Отсюда недалеко, на соседней улице. Только сейчас ее нет, муж повез мать в город, ко врачу. Часа через два вернутся.

Она замялась, окинула Илюшина неуверенным взглядом. Макар понимал, что сейчас его оценивают и от результатов оценки зависит, придется ли ему гулять по селу еще два часа или он проведет их в теплом доме с красными занавесками на окнах.

„Молодой парнишка, ровесник Кольке моему… Вроде ничего, славный. Курточка-то какая тоненькая на нем, господи!“ Вид илюшинской курточки решил дело окончательно.

– Нечего вам морозиться, – сказала хозяйка. – У нас пока посидите. В вашей одежке только и бродить!

Макар радостно поблагодарил ее и мысленно сказал спасибо тонкой финской альпинистской куртке. Куртка выглядела худой и скромной, при этом защищала его от любых морозов. Но ноги в утепленных ботинках уже начало покалывать, поэтому приглашение пришлось как нельзя кстати.