Водоворот чужих желаний

— Подставила нас всех, да?! — взвизгнула Седа, поняв, к чему клонит мать. — Привела милицию! Теперь и к нам придут!

— Успокойтесь обе, пожалуйста. Да, может быть, к нам придут, чтобы подтвердить мое алиби. Тогда вы покажете документы и скажете, что я была дома, вот и все.

— А после этого менты Артура с собой заберут! — Седа вцепилась Кате в руку. — И все из-за тебя!

Катя резко выдернула ее.

— Хватит говорить ерунду! Если ты не будешь скандалить и закатывать истерики, то все пройдет нормально! В конце концов — что, у меня был выбор? Или мне нужно было сказать, что я под окнами дома ночью гуляла?

— Это было бы поумнее, — процедила Диана Арутюновна.

Катя недоверчиво взглянула на нее, полагая, что свекровь шутит. Но та была серьезна.

— Я ухожу на работу, — сухо проговорила Катя. — Покормите без меня собаку, пожалуйста. А что, Артур спит до сих пор?

Седа с матерью переглянулись.

— Спит, — кивнула свекровь. — Иди быстрее.

Раскладывая листы на столе, Катя пыталась понять: неужели Диана Арутюновна и впрямь предпочла бы, чтобы она соврала следователю? «Свекровь предпочла бы, чтобы ты вообще не возвращалась в квартиру за собакой, — сказал трезвый голос. — Это было не обязательно: никто, кроме Вотчина, не знал, что ты выгуливаешь Тоньку».

— А если бы знал? — возразила она самой себе. — Тогда на меня очень быстро вышли бы, и все могло быть еще хуже. Не хватало и в самом деле стать подозреваемой.

Она вспомнила тело, накрытое простыней, и передернулась. Господи, как жалко старика! Как же… за что же…

«Я практически постоянно дома. А дверь открываю только своим знакомым», — вот что сказал ей Олег Борисович, когда она спросила, не боится ли он ограбления.

— Может быть, дверь открыли отмычкой? — вслух предположила Катя. Ей очень хотелось, чтобы все было именно так:

— Кто открыл дверь отмычкой? — спросил подошедший Капитошин и мягко добавил: — Катя, что у вас случилось?

Она вздрогнула и посмотрела на Таможенника такими испуганными глазами, что тот недоуменно вскинул брови. Сегодня он был без очков, и Катя увидела, что ресницы у него светлые и густые. Без очков он почему-то казался вовсе не таким заносчивым, как обычно.

Плюнув на секретность и свои опасения, Катя рассказала ему об убийстве соседа, у которого она выгуливала собаку.

— Я очень боюсь, что дома о ней толком не позаботятся, — призналась Катя. — Она вся такая перепуганная…

«О тебе бы кто толком позаботился», — подумал Капитошин, борясь с желанием погладить ее по волнистым каштановым волосам.

— Но ведь у вас дома муж. Наверное, он справится с маленькой собакой?

В голосе Таможенника, против его воли, прозвучала легкая насмешка. «Пусть скажет какую-нибудь женскую чушь вроде того, что ее муж ни с чем не может справиться. Тогда все будет гораздо проще».

— Справится, — серьезно кивнула Катя, не обратив внимания на насмешку. — Я только на него и надеюсь. Подождите, Андрей! А с чего вы взяли, что у меня муж дома? Ведь сегодня будний день, значит, он должен быть на работе!

Она резко шагнула в сторону, так что между ними оказался стол.

— Катерина, что с вами? Вы сами сказали, что оставили вашу… как ее… Антуанетту на свекровь, своего мужа и его сестру. Я только повторил ваши слова.

— Ах, да, конечно, — пробормотала Катя. — Я просто забыла («Господи, я выгляжу полной истеричкой в его глазах»)… — А где ваши очки?

— Разбил случайно. Пока новые не готовы, буду ходить без них. Вам уже сообщили, что мы примем участие в тендере?

— Да. Я как раз Снежане помогаю.

— Не стану мешать. И… я вам искренне сочувствую, Катя. Мне жаль вашего соседа. Это случайно не тот, у которого вы позаимствовали волшебную вещь, придавшую вам храбрости?

— Именно тот, — медленно ответила Катя, думая, говорить ли Капитошину о пропаже русалки.

— И, наверное, та вещица пропала.

— Пропала. Откуда вы знаете?

— Да не смотрите вы на меня так, будто я ее украл! Что за манера — чуть что выставлять колючки и набычиваться.

— Я не набычиваюсь!

— Именно это вы и делаете. В зеркало на себя посмотрите при случае. Прекратите уже считать меня своим врагом!

— Я не считаю, — отчаянно возразила Катя. — Вы что, Андрей!

— Да вы шифруетесь, как Штирлиц в окружении врагов! Скоро два месяца, как вы работаете, а каждый раз дергаетесь, когда вас спрашивают о семье или еще о чем-нибудь таком… личном. Вы что, из семьи итальянских мафиози?

— А не надо меня спрашивать о семье! — прошипела выведенная из себя последними событиями Катя. — Моя семья вообще вас не касается!

Капитошин наклонился к ней так близко, что она почувствовала запах парфюма от его волос. Пахло не брутальным «Фаренгейтом», которым любил обильно брызгаться Артур, а каким-то необычным запахом — как от нагретой солнцем степи с полынью и ветром, несущимся над ней. В глазах Андрея мелькнула злость, но в следующую секунду он отодвинулся и с холодной иронией сказал:

— Действительно. Ваша семья меня совершенно не касается. Я забылся. Спасибо, Катерина, что напомнили мне о правилах хорошего тона.

Слегка поклонился и пошел прочь.