Водоворот судьбы. Платон и Дарья

Впереди завиднелось двухэтажное каменное здание с палисадником, с садом, с небольшим огородом и двором. Все это было обнесено грубым тесовым забором. На углах и на входе громоздились сторожевые будки. Улица, на которой находился губернаторский дом, раньше называлась Дворянской, ныне она стала улицей Свободы.

— Вот мы и дома, добро пожаловать, — грустно сказала Мария возле парадного крыльца.

— Всю жизнь мечтала побывать в Сибири, — невесело пошутила Ольга.

— А я бы хотела побывать на Дальнем Востоке, — мечтательно промолвила Татьяна.

— Еще побываем — какие наши годы, — тихо уронила Анастасия.

Узники, преодолевая смешанные чувства, вошли в особняк. Они растерянно оглядывают комнаты, обставленные мебелью и с трудом, скрывают свое угнетенное состояние. Их лица в эти минуты выглядели как осенний день. После Александровского дворца губернаторский дом показался царской семье бедной хижиной. Он не имел тех удобств, к которым привыкла царская семья, но жить в нем все же можно было. В особняке имелось восемнадцать комнат, электричество, водопровод, деревянный балкон, кухня и кладовая.

Романовы расположились в комнатах второго этажа, на первом этаже дежурный офицер, Чемодуров, Демидова, Жильяр, Тутельберг, Теглева, Эрсберг. Вершинин, Макаров, Кобылинский обосновались на другой стороне улицы в двухэтажном доме купца Корнилова. Здесь же поселилась оставшаяся часть свиты и слуг.

Весь день прошел в хлопотах. Вечером обитателей губернаторского дома навестили гости из купеческого дома. Узники выпили по бокалу вина и тоскливость, царившая в их душах, ненадолго отошла. Однако от тягостного чувства Романовы так никогда и не избавятся. Царская семья будет через силу привыкать к своей новой тюрьме. Для них жизнь началась не так, как они ожидали, покидая Царское Село.

В ближайший день Романовы в праздничном настроении отравились в Благовещенскую церковь, расположенную вблизи губернаторского дома. Однако радостное впечатление царской семьи мгновенно испортили растянувшиеся вдоль дорожки цепи солдат.

— Зачем они встали цепью? Неужели они думают, что мы сбежим? — удивилась Аликс.

— Куда отсюда сбежишь? — ответил Ники. — Если кругом болота, леса и реки.

Растеряв остатки хорошего настроения, Романовы прошли через городской сад, улицу и только подошли к Благовещенской церкви, как неожиданно ударил колокол и во все стороны разнесся благовест. Столпившийся возле церкви народ закрестился. Романовы с трепетом в сердце вошли в церковь. А там, в легком сумраке мерцали огни лампад, а в паникадилах истекали восковыми слезами свечи. Их красные огоньки колыхались во все стороны. Кадильный дым растекся синими клубами. Остро пахло ладаном и воском. Старые иконы переливались серебром.

Романовы остановились перед раззолоченным иконостасом. Заглядевшись на иконостас и на старинные иконы, царская семья испытала необычайное облегчение и благодать.

Через минуту неожиданно появился седобородый отец Васильев с умными глазами на хорошем лице. Он недолго помолчал, как будто над чем-то раздумывая, а потом чинно запел. Монахини тут же подхватили пение, и начался торжественный молебен. Возгласы священника и пение монахинь отразились в высоких сводах здания. Они звучали в самых тайных уголках храма. Великие княжны стали вполголоса подпевать маленькому хору. Дьякон, нахмурив бесстрастные брови, беспрестанно кадил. Рука священника самозабвенно колотилась в грудь. Романовы, повторяя движение руки священника, судорожно закрестились, их руки трепетно задрожали.

В целом обедня прошла благостно и в должном порядке. Романовых взволновал церковный обряд. Ими снова овладело чувство душевного просветления и равновесия. В сердцах царской семьи зародилось столько радости и счастья, что это отразилось в их ясных глазах. И они в священном восторге возвратились в губернаторский дом.

На следующий день священник нанес ответный визит в губернаторский дом, чтобы отслужить благодарственный молебен и окропить святой водой все комнаты.

Горожане купеческого городка встретили царскую семью благожелательно. Они часто приходили к губернаторскому дому, но охрана препятствовала им выражать свои чувства.

— Что встали? Ступайте отсель!

— Сейчас свобода, где хотим там и стоим.

— Нечего тут стоять. Проваливайте!

— Чего раскричался? Теперь все граждане друг другу ровня.

— Не положено, встать с колен!

— Да ты уймешься или нет.

— Шапки одеть! Здесь не положено молиться.

На уличный шум Романовы появлялись в окне и люди им радостно кричали:

— Здравствуйте, Романовы!

Ники ответно приветствовал толпу и прикладывал руку к сердцу, показывая, что он любит русский народ и чтобы никто не сомневался, что у него нет другого чувства.