Водоворот судьбы. Платон и Дарья

Глубоко верующие Романовы жили с богом в сердце, они без колебаний и без рассуждений его отдали ему. Царская семья была очень благочестива и расположена к божьему делу. Для них не было различий между небесной и земной любовью. Романовы ни одного дня не могли прожить без общения с богом. Они открыли в православной вере для себя новый мир. В этот царская семья находила для себя некоторое утешение.

Каждый божий день царская семья усердно молилась. Особенно в этом выделялась Аликс. Молитвы утешали ее душевное состояние. Для государыни любимым чтением чаще всего были церковные книги. Однако полное удовлетворение Романовы могли получить только в церковной службе.

В середине июля по просьбе царской семьи и по приглашению коменданта в дом Ипатьева прибыли священник Сторожев и дьякон Буймиров. Когда они вошли в комендантскую комнату, то обнаружили, что она сильно загажена. Они увидели в ней непролазную грязь, беспорядок, одним словом, ералаш. Весь пол был завален изгрызенными окурками и разным мусором. На черном пыльном рояле лежали винтовки и гранаты, на грязном столе грудились серебряный самовар, хлеб и масло. Один караульный беспробудно спал, другой молча курил. Через короткое время в комнате появился человек в военной форме, подпоясанный широким ремнем с револьвером. Мрачный и чем-то недовольный Яков Юровский колючими глазами оглядел священнослужителей. Под пристальным взглядом коменданта священники сгорбились.

— Зачем вы нас пригласили? — угодливо спросил Сторожев.

— Послужите Романовым. — Глаза Юровского сверкнули раскаленными угольками.

— Я смогу передать им просфоры? — поинтересовался Сторожев.

— Можете, но предупреждаю, чтобы не было никаких лишних разговоров, — резко ответил комендант и его ничего не выражавшие глаза вспыхнули злостью.

— Я и не предполагал этого делать, — смиренно сказал Сторожев.

Комендант бросил на священнослужителей, облачающихся в церковную одежду угрюмый взгляд и, явно тяготясь то ли их присутствию, то ли вынужденному с ними разговору перебросился со священниками еще несколькими ничего не значащими фразами. Когда они переоделись, Юровский направился в зал. Священники несмелой поступью двинулись следом. Яков открыл за дверную скобу дверь в зал, пропустил вперед себя священников, и они увидели, что под аркой между залом и гостиной их терпеливо дожидались Аликс, Ники, дочери и сын в кресле. Почти одновременно в зал молчаливо вошли верные слуги.

Оказавшись в обширной комнате, священники заметили, что Ники был одет в военную форму без погон, а коротко остриженные великие княжны в темные юбки и светлые кофточки. Они часто одевались одинаково, чтобы не выделяться друг перед другом. Лежащий в походной кровати бледный цесаревич, окинул священников живым взглядом. Отец и дочери собрались вместе. Мать подсела к сыну. Слуги встали за их спинами.

Яков взъерошил на голове черные волосы:

— У вас все собрались?

— Да! — коротко ответил Романов.

Сторожев скосил глаза на Юровского, но тот, втянув голову в сгорбленные плечи, отстраненно отошел в дальний угол. Священники и Романовы, без слов поприветствовав друг друга, по-уставному перекрестилась перед иконами. Зажглись неугасимые лампадки. Во все стороны брызнул прозрачный дым. Запахло лампадным маслом. Расползшийся по залу дым окутал лики святых. Присутствующие сощурились от едкого дымка. Это внесло в обстановку хоть какую-то мягкость.

Сторожев некоторое время постоял в задумчивости, как будто собираясь с мыслями, а потом вдруг начался торжественный молебен. Сильные и в тоже время легкие голоса священников наполнили зал. Сторожев молился истово, не сходя с места. Узники вслед за священником повторяли движения. Они тепло и усердно молились перед ликами святых. Неожиданно дьякон вместо чтения, запел со святыми упокой, и Сторожев тут же поддержал его пение. Голоса священников задрожали от волнения. Их густые брови заскакали то вверх, то вниз. Но никто из Романовых впервые не поддержал их пение. Стены особняка не услышали нежных, певучих голосов великих княжон. Романовы ощутили глубокое потрясение. В сердцах и душах царской семьи произошла резкая перемена. Они выглядели, как приговоренные к смерти. Узники, поникнув головами, крепко сжали сухие губы.

Неожиданно Сторожев услышал позади себя неясный шум. Он медленно обернулся, и увидел, что царская семья, опустившись на колени с невыразимыми страданиями на лицах, истово крестилась. Романовы словно все разгадали. Их руки замелькали в кресте. Чувство тоски, одиночества и неясных предчувствий одним разом охватили семью. На их утомленные глаза навернулись слезы. Впрочем, эти слезы были не перед теми, кто их угнетал, а перед Богом. К этому времени прошлое для них уже исчезло навсегда. Его как будто никогда и не бывало. Спаситель, Божья матерь и Николай-угодник глядели на них чуть не плача.