Водоворот времен (СИ)

Всякий сон пропал: Ричард встрепенулся.

- О чем тут думать?! Проверить надо! Узнать! Найти! Клэрушка моя! Клэрушка...!

- Рик, а ты точно не выдумал ничего? - не со злостью Бауз произнес это, совсем: с надеждой.

Ричард это прекрасно понимал.

- Дядюшка...- в горле комок застрял. - Я сам дрова для погребального костра носил...

И Ричард отвернулся. Он надеялся хоть чуть спрятать свои слезы. Когда же он, наконец, повзрослеет? Хуже девчонки плачет, и все никак не уймется!

- Ну, ты, это...Брось, ага...Слезами, как говорится... - Бауз вздохнул.

- Слезами только сейчас и поможешь. Ох, горе-то какое! Нет! - тетушка прикусила верхнюю губу. - Нет! Узнаем, вдруг, ошибся наш Рик, вдруг, навыдумывал! Клэрушка моя!

Тут снова запищал малыш, лучина догорела: все знаки указывали на то, что пора укладываться спать.

Бауз помог Ричарду, едва стоявшему на ногу от усталости, подняться. Комнаты, да и коридорчики, на счастье были узкие. Ровно напротив столовой (а заодно склада пекарского инструмента) располагалась комната Бено.

- Вот, Рик, уже и постелила тебе, - она легонько подтолкнула Ричарда к матрацу, накрытому теплым лоскутным одеялом. Детвора была уже тут как тут, окружила кузена, страстно желая расспросить.

Матрац располагался у самого края кроватки Бено. Догадливый парень уже занял ее, боясь: а вдруг выгонят, не дадут расспросить Рика? Вот худо будет.

- Ты, давай, располагайся.

В общем-то, располагаться было негде: места едва хватало для кровати Бено и двух сундуков, заставленных деревянными лошадками, каменными фигурками и глиняными свистульками. Чудо, что для Ричарда местечко нашлось!

Бено едва скрыл радостный возглас: вон уж он расспросит Рика, вот расспросит! Мелкие обзавидуются!

Но тетушка Сю, ловко держа правой рукой спеленатого Жака, а левой погрозила Бено пальцем. Парень понял и обиженно отвернулся к стене. Вот еще! Вот еще! Мама обидела! Вот обидела! А он так хотел поговорить...Узнать! Вот история-то! А какая же это история, ее не рассказали? Плохая это история-то!

Ричард поблагодарил, едва шевеля заплетающимся от усталости языком, и буквально рухнул на матрац. Свет луны, шедший через узкое, мутное слюдяное окошко, падал ровно на Окена. В этом свете ему чудились очертания жерновов, и окрики. Кто его звал? Его папа зовет! Папа!..

Сколько Бено ни силился, но так и не смог дозваться до Рика. Уперев руки в боки, он так и уснул, обиженный. Но когда уже глаза его сомкнулись, подумал: ничего, утром расспросит!

Ричард проснулся от шума. Огляделся по сторонам. Все вокруг было темно: свет едва-едва начинал брезжить в сером окне. Голова, как ни странно, почти не болела. А вот в животе бушевала настоящая битва. Кишки только так и сводило: объелся! Ну точно! С голодухи-то набил желудок. Тетя Сю всегда вкусно готовила! Тут и похлебка (на требухе!), и капуста, и крендельки! Но крендельки-то - дядюшкины. Да! Вкусные!

Ричард выскочил из комнаты, и понесся вниз. На счастье, он не раз и не два бывал в доме маминой сестры, так что проблем не возникло. А еще, - он понял, почему так воняет на улицах. Он всегда догадывался об этом, но...

Дядюшка уже вовсю работал на первом этаже. Здесь он был полнейшим господином и владыкой, точно как папа...был...

Печка вовсю полыхала жаром. Облаченный (Бауз с таким гордым видом расхаживал по пекарне, что только про облачение и говорить!) в посеревшие от времени колпак и фартук, он возился с тестом.

Рядом сновал Бено, ловко обходивший мешки с мукой на пути от стола с будущими хлебами и сдобой к чану с водой.

- Рик! Проснулся, значит! - кивнул дядюшка. - Поможешь Бено?

- Папа! Ну папа! Это же моя! Моя вода! Моя! Только я!.. - Бено, кажется, чуть-чуть обиделся. Но не прошло мгновения, как заулыбался. - Я тебе разрешу с водой бегать, а ты мне расскажешь историю!

- Бено! - с нажимом произнес дядюшка, продолжая месить тесто. - Я же тебя, значит, сказал?! Сказал! Не для твоих ушей, значит, история! Совсем, как говорится, не для твоих! Детям такое рано слушать!

- Но Рику-то можно рассказывать! Можно! А это совсем не то, что слушать! Совсем не то! - едва не расплакался Бено.

- Ох, - наконец произнес дядюшка Бауз. - Я мечтаю эту историю позабыть. Если...

Бауз замолчал. Его руки, крепкие, но не огромные, перестали мять тесто. Голова -сейчас она была припорошена мукой - склонилась над формой. На загорелом лице (отчего мука была еще заметнее) пролегли морщины сомнений.

- Если старина Окен и сестра твоей мамы... - Бауз с трудом мог подобрать слова. Руки его застыли, что лишь подтверждало: ему требовалась вся внимательность, которая у него была, чтобы продолжить. - В общем, это будет плохо. Это будет очень плохо.

Ричард со всего маху погрузил ведерко в чан с водой. Он не хотел думать. Совсем-совсем не хотел. Он хотел к маме и папе, хотел домой. Здесь хорошо, но...Здесь был не его дом. А где же теперь его дом? Ричард не знал ответа на этот вопрос. И оттого становилось еще противнее.