Воды любви (сборник)

Иногда она «теряет» Толстого, тогда наказание более суровое. Если у нее месячные, то мы ограничиваемся какой-нибудь мелочью – «шолом алейхомом» там или «багрицким», – и не наказываем Вику Слишком уж. А вот если все в порядке и мы оба в настроении, то за разорванную страницу Стендаля и «потерянного» Сервантеса я ее даже содомирую!

На первом этаже мы готовим, и сидим в креслах, глядя на море, которое подбирается к дому во время прилива. Да, нам хватило на небольшой дом у моря. Оказалось, что все эти люди, которые отправляют срочную почту, довольно часто вкладывают в конверты деньги.

Это большая оплошность с их стороны.

Когда мы с Викой насчитали вечером почти 200 тысяч евро, 100 – долларов, и еще сколько – то там леями, мы были приятно взволнованы.

Даже растаял неприятный осадок из-за того, что нам пришлось убить шофера.

Ну, и еще парочку дебилов из «ассоциации русских писателей и поэтов города Кишинева», которым мы выбили зубы, – чтобы не опознали – и которых сожгли. Получилось, что шофер хотел украсть все деньги, и убил нас, а потом умер от ран, которые мы нанесли, обороняясь. Совсем как в романах Чейза, сказала Вика, но я не знаю, так это или не так, потому что не читал никаких романов Чейза.

И вообще не читаю.

Мы сбежали из Молдавии через границу с Приднестровьем, и добрались паромом в Стамбул, откуда подались в Болгарию, оттуда – снова в Турцию, и, поплутав, пересекли океан и осели кое-где, на берегу моря. В доме с двумя этажами. Нам с Викторией хорошо. Она моя рабыня, я ее господин. Все как в стихах у этого долбоеба, Некрасова. Единственное, я не понимаю, почему он всех так жалеет. Ведь приказывать и подчиняться и есть жить по-настоящему, сказал я Вике как-то. Она согласилась, надела чулки в крупную сетку, и отправилась наверх, вставать у стеллажей раком.

Ждать меня столько, сколько я пожелаю.

Дети луны

Сначала я хотел выбрать еврейское кладбище.

Ну, у меня в школе всегда было 10 по «Истории румын», так что я легко объяснил Лене причины своего выбора.

– Понимаешь, все они во время Второй Мировой Войны были предателями, – сказал я.

– Стреляли в спину румынской армии и все такое, – сказал я.

– Поэтому их всех поселили в одном месте, чтоб не вредили, – сказал я.

– А там возьми, – сказал я.

– Да и вспыхни эпидемия тифа, – сказал я.

– Они же все нечистоплотные, – сказал я.

– Уж правительство боролось-боролось, – сказал я.

– Да не смогло их спасти, – сказал я.

– В общем, все они умерли, и родни у них не осталось, – сказал я.

– Вывод? – сказал я.

– К ним на могилы никто не приходит, – сказал я.

Мое блестящее знание теории подкреплено практикой. Еврейское кладбище Кишинева и правда стоит заброшенное, оно заросло травой и кустарниками… словно джунгли какие-то. Вьетнам из кино про «Рембо» да и только. Одно время там даже собирались открыть пейнтбольный клуб с баром и кафе! Но передумали – как раз в городе снесли очередной бассейн, и появилась отличная площадка. А кладбище осталось безлюдным…

– Это как раз и проблема, – сказала Лена.

– Ну, если вдуматься, – сказала она ласково, вроде как «мой дурачок».

– Вся фишка в том, что туда никто не ходит и, следовательно, – сказала она.

– Там нечем поживиться, – сказала она.

– А если бы и ходили, то у евреев все равно нет обычая класть еду на могилы, – сказала она.

– Только камушки, – сказала она.

– Жадный народ, – сказала она.

– И что мы, камнями будем питаться? – сказала она.

– Ну и потом, эстетический момент, – сказала она.

– Там все неухоженное и надгробия какие-то корявые, – сказала она.

– Конечно, тебе решать, – сказала она.

– Как хочешь, пупсик, – сказал я.

– Мур, – сказала она.

– Мяу, – сказал я.

И думаю о том, как все-таки здорово, что мы встретились!

…случилось это на Армянском кладбище. Очень старое и дико популярное среди «новых молдаван», местных политиков и бизнесменов. Популярное не в смысле потусоваться, хотя, в каком-то смысле, и потусоваться. Опять у меня каша в голове, как справедливо – и пока еще ласково – говорит Лена. Ладно.

В общем, они хоронят здесь своих, и возводят над их могилами шикарные склепы из базальта, гранита, со скульптурами, колоколами… Нередко даже полудрагоценными камнями все украшено… А так как кладбище старое и места тут нет, и хоронить на нем давно уже нельзя, для этого обычно покупаются старые могилы, века 18—го или 19—го. Кости из них ссыпаются на мусорку в углу кладбище, а освободившееся место занимает очередной счастливчик. Часто он покупает могилу, что называется, «вперед», а кости старожила выбрасывают за много лет до очередных похорон. Ну, «за много», это, как вы понимаете, надежда нового владельца могилы… Да-да.

Обыкновенный рейдерский захват.

Правда, сдается мне, что лет через 100 этот бедняга подвергнется такой же процедуре. Что, впрочем, неважно. Важно только, что из-за всего этого бардака на Армянском кладбище Кишинева очень большая неразбериха и множество пустующих старинных могил и склепов.

В одном из которых и поселился я.