Воейков

Трудно было прокладывать путь среди разбушевавшейся растительности. Москиты и муравьи впивались в лицо и руки. Александр Иванович ощутил озноб. С помощью каучеро он не без труда возвратился в Сантарен.

— У вас начинается желтая лихорадка, — сказал ему один из местных жителей. — Если не хотите погибнуть, немедленно возвращайтесь к океану.

Приступы болезни настолько усилились, что Воейков поспешил последовать этому совету. На пароходе он почувствовал себя немного лучше и мог разговаривать с ехавшими вниз по Амазонке собирателями каучука, которые рассказывали о болезнях и лишениях каучеро в тропическом лесу. Они мечтали накопить немного денег, чтобы вырваться из «зеленой тюрьмы», как они называли амазонский лес.

Вот, наконец, и Пара.

— Когда отправляется очередной пароход в Северную Америку? — спросил Воейков у начальника порта.

— Не могу вас порадовать, — ответил серьезный португалец, пристально всматриваясь в лицо иностранца. — По случаю эпидемии желтой лихорадки по всему побережью объявлен строгий карантин. Пароходам запрещено брать на борт пассажиров. К тому же вы, повидимому, больны, и я не могу разрешить вам пребывание на пристани.

Воейков с досадой побрел на базар. Группа людей рассматривала редкую добычу рыболовов — морскую корову — большое животное длиной около двух метров, которое было трудно различить в воде благодаря зеленовато-голубой окраске.

— Не согласитесь ли вы плыть на север на паруснике? — спросил русского путешественника какой-то человек.

— Это будет долгий путь, — с сомнением в голосе ответил ученый.

— Не дольше, чем ждать окончания карантина. Только садитесь на наше судно, когда стемнеет, чтобы вас не заметило портовое начальство.

Воейков воспользовался предложением. Ночью он уже плыл на север. Ему больше не суждено было увидеть Южную Америку, но он сохранил интерес к ней до конца жизни.

Путешествие на паруснике оказалось очень продолжительным. Сначала судно шло быстро, пользуясь попутным ветром, но в районе Багамских островов оно попало в полосу штиля. Безветренная погода продолжалась долго и затянула морское путешествие на целый месяц. Только 25 февраля парусник дотащился до Нью-Йорка.

Но нет худа без добра. Во время морского пути приступы лихорадки прекратились, и в Нью-Йорк Александр Иванович прибыл почти здоровым.

Воейков много думал о Латинской Америке. О ее природе он получил довольно ясное представление, тем более, что во всех крупных городах, где были метеорологические станции, тщательно собирал данные о наблюдениях.

Но он думал и о другом: о горестях и судьбах ее народов.

В бумагах Воейкова сохранилась неопубликованная статья, свидетельствующая о глубоком интересе автора к перспективам развития стран Латинской Америки.

Русский географ подчеркивал важное значение для развития хозяйства западных стран южноамериканского материка медных, серебряных руд Чили и Перу, чилийской азотной селитры, крупных скоплений гуано[21] на берегах Перу и ближайших островах. Для Эквадора Воейков считал основными такие культуры, как кофе и какао. Он предугадывал большое развитие в Аргентине овцеводческого хозяйства, отмечал особое значение Буэнос-Айреса и системы Ла-Плата в экономике Аргентины и внутренних областей Бразилии.

Далеко не все политические взгляды, изложенные в этой статье, правильны. Но интересно отметить, что Воейков высказывался против политической раздробленности и разобщенности стран Латинской Америки.

Многие соображения, содержащиеся в этой рукописи, оказались верными, а прогнозы автора в некоторых случаях оправдались.

* * *

В Нью-Йорке Воейков не задерживался и немедленно отправился в Вашингтон. Он стремился закончить исследование о ветрах земного шара. Работа шла быстро, и уже в мае Воейков вручил Генри готовую рукопись, которая была издана Смитсонианским институтом в 1876 году.

На обложке напечатаны две фамилии: Коффина — автора таблиц, и Воейкова — автора предисловия и редактора всей книги.

Сравниваем первое издание, вышедшее в 1852 году под редакцией Коффина, и второе издание 1876 года под редакцией Воейкова.

И тут и там основную часть книги составляют детальные таблицы. Но в обработке Воейкова таблицы стали богаче по содержанию, суммировали материалы не по одному, а по обоим полушариям и основывались на большем числе пунктов наблюдений. Однако не только в этом заключалось существенное отличие второго издания от первого. Коффин избегал обобщений. В издании под редакцией Коффина текст занимал едва несколько страниц и сводился главным образом к указаниям источников таблиц, суммированию данных и очень робким выводам, например:

«Между параллелями 60 и 66° северной широты, повидимому, расположен пояс преобладания восточных или северо-восточных ветров».

Правда, в книге были и так называемые теоретические рассуждения, но они лишь повторяли давно известные элементарные сведения о ветрах и их направлении.

В предисловии ко второму изданию «Ветров земного шара» Воейков указал на эту особенность покойного ученого: