Военачальник хочет вечности

Николай был обязан Кристофу своей жизнью, жизнью братьев и даже тем, что обрёл Мист. Он не станет говорить о сородичах своей Невесты, но расскажет остальное.

— Мне нужно много обсудить с тобой, но, когда я уходил, моя жена неважно себя чувствовала. Я хотел бы вернуться к ней.

— Безусловно. — Взгляд Кристофа был непроницаемым. — Но завтра мы вернёмся к этому разговору.

Кивнув, Николай переместился к Мист, и нахмурился, когда среди его хаотичных мыслей всплыла смутная догадка. Ему показалось или сердце Мёрдока билось?

Прежде, чем он смог обдумать это, его внимание привлёк силуэт спящей Мист. Любуясь ей, Николай ощутил привычную боль в груди. Иногда он проклинал своё бьющееся сердце за ту боль, которая сопровождала каждый его удар.

Мёрдок прав. Она не может изменить свою суть, и Николай сегодня обидел её. Если бы он мог мыслить более ясно, когда речь шла о ней… вместо того, чтобы поддаваться эмоциям.

Раньше Николай не понимал, почему мужчины говорили о безумии и о любви, как о едином целом. А теперь понял.

Он очень надеялся, что она сможет простить ему его недостатки.

Присоединившись к ней в постели, Николай притянул Мист к себе. Он зарылся лицом в её волосы и вдохнул нежный сладкий аромат своей Невесты.

На рассвете он наконец-то провалился в сон от усталости. Засыпая, Николай открыл разум воспоминаниям Мист, тем самым, которые стали его персональным кошмаром. Они затмили даже его воспоминания о битвах и смерти, потому что причиняли ему наибольшую боль. Смотри на неё в мерзком свете. Наказывай себя.

И он увидел их все до одного.

Глава 16

Первый сон был о римлянине. Николай нетерпеливо преодолевал обычную обстановку, стремясь увидеть больше.

Он действительно этого хочет? Может ли он вернуться назад?

Слишком поздно. Казалось, что он открыл сдерживающие шлюзы; все сны собирались прокрутиться до конца — до ужасающего, извращённого финала.

Мист медленно задрала юбку перед мужчиной. Но затем Николай ощутил что-то новое. От взгляда на римлянина, облизывающего губы и нетерпеливо ласкающего её, Мист передернуло.

Ей было стыдно за отвращение, и она абстрагировалась от происходящего. Она — приманка. Она сделает всё что угодно, чтобы освободить сестру.

— Я буду обладать Мист Желанной… ты будешь принадлежать мне.

Я могу принадлежать тебе только в твоих фантазиях. Убить тебя так же легко, как поцеловать. Римлянин жаждет сделать её игрушкой, и использовать так же, как до этого неделями использовал Даниэлу.

Мист подняла голову, и Николай увидел всё её глазами. На другом конце комнаты Люсия держала на руках безвольное тело Даниэлы. Большая часть ледяной кожи девушки была покрыта ожогами. Даниэла была истерзана, измучена одними лишь прикосновениями животного, валяющегося сейчас в ногах Мист.

Мист ощутила знакомую ярость. «Сконцентрируйся», — приказала она себе. Ещё чуть-чуть.

— Я буду твоей, только твоей, — как-то промурлыкала она.

Когда Люсия подала знак, Мист кивнула. И отдёрнула ногу от губ римлянина; он громко причмокнул, заставив Мист передёрнуться от отвращения. Она пристукнула большим пальцем ноги по похожему на картошку носу мужчины. И наигранно сексуальным голосом сказала:

— Скорее всего, ты сдохнешь от того, что я собираюсь сделать, но если всё-таки выживешь, запомни и другим передай, чтобы никогда, — снова щелчок пальцем ноги по его носу, — ни-ког-да, — и ещё один, — не смели причинять боль Валькирии.

Затем она пнула римлянина в голову, заставив его тело отлететь в другой конец комнаты.

Мист делала всё это… чтобы спасти сестру?

Мгновение и началась другая сцена, та самая, с облавой, та самая, которую Николай всегда боялся увидеть. Когда мужчины приблизились, Мист сделала вид, что совсем запыхалась, и заставила себя споткнуться. Всё это было частью игры.

Один из мужиков повалил Мист в снег. Остальные прижали её руки. Делая вид, что боится, она слабо сопротивлялась. Под дружное улюлюканье мощный Викинг втиснулся меж её ног и сказал:

— Надеюсь, ты проживёшь дольше, чем последние.

Прямо за спиной этого викинга ударила молния, поднялся ветер. Несколько мужчин опасливо оглянулись. Раздались нервные смешки.

Мист сообщила ему:

— У последних были имена. Энгритт и её дочь Карин.

Эта юная и наивная девчушка каким-то образом смогла понять, что Мист — Валькирия. «Лебединая дева», — прошептала она одно из самых поэтичных имён Валькирий.

И беспечная мать, и её невинная дочь были убиты, истерзаны этими скотами. Мист любила Карин за простодушие и жизнерадостность; эту девчушку украли у Мист и у мира… который стал намного беднее после этой утраты.

— Я проживу дольше, чем они, — сказала Мист, — и дольше, чем вы.

Хмурое выражение было последним, что отразилось на лице напавшего на неё мужика. Мист неуловимо изменилась. Она жаждала крови. Её мысли стали дикими. Чистейшая ярость…