Военачальник хочет вечности

Николая, как наркотиком, окутало её опьяняющим запахом. Если она так пахнет, то какой будет на вкус. Как рай?

Николаю хотелось, чтобы эта женщина обнажила свою податливую плоть, предлагая ему. Он представил, как она вскрикнет, когда он пронзит её в первый раз…

— Рос, как неловко, — чувственно пролепетала женщина. — Но, кажется, я видела, как ты пялился на мою шею. С голодом во взгляде.

— Ты права, — признал он.

Она уличила его в том, что он раздумывал над совершением самого порицаемого в его фракции преступления, тем не менее Николай не ощущал стыда. Странно.

Девушка провела кончиками пальцев по своей коже.

— Испытываешь искушение выпить из меня?

Как бы прискорбно это ни звучало.

Николай задался вопросом, сколько раз из неё пил Иво и его кишки тут же скрутило от прежде незнакомого ощущения.

— Мы не пьем из живых существ. Именно так мы и получили свое имя.

Обуздывать Жажду было их нерушимой клятвой, договором. Николай никогда не пил кровь из плоти.

С другой стороны, до встречи с ней, у него и не было подобного желания.

— Почему?

— Мы никогда никого не заманиваем, чтобы убить.

Он выдал ей официальную версию, которая была правдивой, но вся правда — куда сложнее. И они старались сохранить в тайне детали, которые им удалось узнать.

Когда вампир пил живую кровь — кровь, не отделённую от источника — то собирал и воспоминания жертвы. Кристоф считал, что именно эти воспоминания сводили с ума рождённых вампиров, окрашивая их глаза в красный цвет.

Насколько могли судить Обуздавшие Жажду, единственный способ избежать этого — пить мёртвую кровь, чтобы избежать и неприятных последствий… и преимуществ.

— Что, если ты выпьешь от бессмертного, которого невозможно так убить? — спросила она, её слова будто убаюкивали.

Николай не мог отвести от неё глаз.

У бессмертных слишком много досадных воспоминаний, намного больше, чем у смертных. Он ответил вопросом на вопрос.

— Ты хочешь, чтобы я вкусил твою плоть, существо?

Сама мысль об этом заставила его голос огрубеть, а клыки изнывать.

Выражение её лица было дразнящим, поэтому Николай опасался, что она ответит «да» и раскусит его блеф. Что тогда ему делать?

— В другой раз, — ответила она.

Затем, шокировав его, девчонка устроилась у него между ног, прижалась лицом к его обнаженному торсу и обняла бледными руками его бедро.

— Я так и не задал ни одного вопроса, — сказал он, глядя в потолок и стараясь казаться равнодушным.

Он многое повидал в своей жизни, но эта женщина приводила его в замешательство.

— У нас ведь есть всё время мира для этого, разве нет?

Она прижалась губами к шраму внизу его живота… и медленно лизнула.

Николай напрягся и проскрежетал:

— Хотя бы скажи, как тебя зовут.

— Мист, — прошептала она и тут же заснула.

Мист. Ей подходит это имя, символизирующее нечто непостижимое и своенравное.

Во сне маленькая язычница вцепилась в его ногу своими розовыми коготками. На самом деле коготками, острыми и загнутыми, но в то же время изящными. Николай не обращал внимания на боль: это — мелочь по сравнению с удовлетворением от мысли, что Мист вцепилась в него, потому что ей так удобнее.

Столетиями их армия постоянно двигалась, скрываясь в тени севера, существуя в изнурительных условиях и держа в секрете свою растущую численность. Всё во имя войны, во имя этой атаки.

Теперь же Николай наслаждался, отдыхая рядом с Мист и просто наблюдал, как её волосы высыхали в блестящие рыжие локоны.

Николай провел по губам одним из этих локонов. Мягкий, как её безупречная кожа. Если к завтрашней ночи она не предоставит ему информацию, сможет ли он поранить её нежную кожу, чтобы выведать секреты? После того, как Мист так доверчиво к нему прижалась?

Сможет ли он сломать её кости и увидеть боль в этих зелёных глазах?

Если бы она была его Невестой, ему было бы запрещено причинять ей боль… его жизнь была бы посвящена её защите.

Николай провел пальцами по нежной щеке Мист, ощущая на животе её лёгкое, частое дыхание. Он никогда в жизни не ревновал и не завидовал другим мужчинам… кроме тех, кто жил мирной жизнью на своей земле.

Николай был рождён в богатой аристократической семье, и судьба благоволила ему почти до самого конца его смертной жизни. А завидовать, значит испытывать в чём-то недостаток.

Так почему ему хотелось уничтожить любого вампира, которого она могла бы пробудить?

Глава 3

Где, чёрт возьми, мой военачальник?

Впервые после захвата Ордой, полноценно выспавшись, Мист резко села. Она была одна в постели Роса, а в изножье кровати была сложена её выстиранная одежда. Военачальник даже накинул на неё одеяло. Аррр…

Мист нужно сохранить контакт с ним до тех пор, пока сёстры не вытащат её из этой тюряги. Согласно плану, они заберут её завтра на рассвете.

Мист поклялась, что больше никогда не станет приманкой… и на этот раз именно это и имела в виду.

Ллор всегда полнился слухами, но россказни о том, что Иво Жестокий заключает тёмные союзы, оказались достаточно тревожными для того, чтобы Валькирии решились на разведку.