Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики

Если говорить более конкретно, то власть в стране до сталинской Конституции была неодинаковой для всех граждан. Большевики после революции закрепили свое превосходство над остальным населением, органы советской власти хотя и действовали от имени всего народа, но только так, как прикажут местные партийные функционеры. Последние могли заставить судью осудить невиновного или даже без судьи дать команду и выселить из данной местности тех, кем они недовольны. При такой системе власти органические враги большевиков вынуждены были помалкивать и действовать в подполье, тайно. Это давало возможность партийным функционерам на любых выборах гарантированно проводить в руководящие органы только тех, кто им послушен, и, следовательно, гарантированно обеспечивать свою власть в Советах. Это исходило от Ленина и для времени Гражданской войны и ликвидации разрухи было оправданным.

По новой же Конституции все стали равны перед законом, и если в какой-то области партийный функционер не пользуется авторитетом, то люди за него и не будут голосовать. Создались предпосылки для реальной потери власти партноменклатурой как просталинской, так и стоящей на троцкистской платформе. Члены ЦК, секретари обкомов и прочие партийные функционеры свою личную власть просто так отдавать не собирались. Для подавляющего их большинства Сталин был вождь, единомышленники ценили его, но в вопросах собственной судьбы они были бескомпромиссны.

Поэтому местные партийные функционеры вскоре выдвинули требование начать репрессии. Их волновала не только большая вероятность ненасильственной потери ими занимаемых должностей, но и неспособность в новых условиях обеспечить выборы в высший законодательный орган страны подавляющего большинства сторонников коммунистов и советской власти.

С целью демонстрации доброй воли к немецкому государству со стороны Москвы в декабре 1936 г. берлинская резидентура получила неожиданное для нее указание Центра о сворачивании агентурной деятельности на территории Германии и выводе всей агентуры в консервацию. В это время Сталин через своего личного представителя начал переговоры с Гитлером о довоенном переустройстве европейских границ.

Руководитель гитлеровской разведки Вальтер Шелленберг, ссылаясь на своего начальника Райнхарда Гейдриха, возглавлявшего Главное управление имперской безопасности, вспоминает: «В середине декабря 1936 г. бывший царский генерал Скоблин, который работал как на советскую, так и на немецкую разведки, сообщил, что группа высших командиров Красной армии во главе с заместителем наркома обороны маршалом Тухачевским готовит заговор против Сталина и при этом поддерживает постоянные контакты с генеральным штабом вермахта (данная информация не подтверждается ни немецкими, ни советскими архивными документами. — B.C.)».

Молотов считал Тухачевского «очень опасным военным заговорщиком, которого только в последнюю минуту поймали». Он «создавал группу антисоветскую. Тут границы-то нет. До 1935 г. Тухачевский побаивался и тянул, а начиная со второй половины 1936-го или может быть с конца 1936-го он торопил с переворотом. И откладывать никак не мог. И ничего другого, кроме как опереться на немцев. Так что это правдоподобно.».

В декабре 1936 г. начались массовые аресты польских коммунистов-эмигрантов, проживающих в СССР. За ними последовали и поляки — участники Гражданской войны, занимавшие после ее окончания крупные посты в Советском Союзе. Арестованы И.С. Уншлихт, С.А. Мессинг, И.И. Сосновский, сотрудник ИНО В. Илинич. Обвинение против всех стандартное: террор, шпионаж, принадлежность к польской разведке. Постепенно волна массовых арестов вплотную подошла к аппаратам Разведупра и Иностранного отдела ГУГБ.

По состоянию на конец 1936 г. численность РККА составила 1,5 млн человек, что на 600 тысяч человек больше, чем в 1933 г. Однако возрастание в связи с этим числа командных должностей не решило проблему замедления карьерного роста офицеров и генералов, начинавших свою службу еще при царе: они были «заморожены» на занимаемых ими местах с 1924 г. ив 1934 г. под благовидным предлогом переведены на одну ступень ниже, что вызывало среди них резкое недовольство проводимой кадровой политикой в войсках.

Последнее письмо Артузова своему непосредственному начальнику датировано 20 декабря 1936 г. А уже через три недели, 11 января 1937 г., с подачи Урицкого, по предложению Ворошилова, политбюро принимает решение об освобождении Артузова и Штейнбрюка от работы в Разведупре и направляет их в распоряжение НКВД.

По состоянию на январь 1937 г. структура Разведупра выглядела следующим образом:

— заместители начальника Разведупра: старший майор ГБ М.К. Александровский (январь — август 1937 г.), дивизионный комиссар A.M. Никонов (до августа 1937 г.);

— помощник начальника Разведупра А.Л. Абрамов-Миров (по май 1937 г.);